Марионеточная - стр. 6

Васька горевал знатно, дни на пролёт пил, жена ушла, а он всё знай себе грозился отомстить строителям, что сына его сгубили душегубы.

После столь громкого скандала область расторгла договор с подрядчиком и на какое-то время заморозила стройку. Но ближе к весне, когда снег начал сходить вновь заговорили все вокруг о строительстве моста.

Одну половину той злополучной бригаде удалось-таки сделать, нужно было к ней подвести новую ветку и тогда чинуши наши областные вновь подыскали подряд, снарядили бригаду и отправили монтажников доделывать начатую работу.

Обеды рабочим моста всегда доставлял один и тот же человек Федя Самохин. Но в один из особенно холодных дней, не смотря на то что весна, он приболел и тогда из местных сам собой вызвался Вася. Про его горе все в городе помнили и естественно с восторгом встретили подобное предложение. Рабочие тоже были не против, какая собственно разница кто им жрачку привозит.

Бригадный Федя или местный Вася – всё едино.

Похоже все тогда забыли про его обещания, ну или просто не приняли их всерьёз, подумаешь алкаш чего-то сдуру бормочет, ну его к хренам.

А Вася конечно же всё помнил, и про погибшего сына, про ушедшую жену и разбитую жизнь. А то что бригада это другая, какая разница, одной больше – одной меньше. Всё едино.

Забрав у поставщика обеды для строителей Вася добавляет в них добрую порцию крысиного яда, дожидается когда рабочие приступят к трапезе и закрывает их всех в одном вагончике.

Как итог, строители наедаются вдоволь в свой последний раз, подменный водитель слышит сквозь запертую дверь их предсмертные крики, всхлипы, хрипы, их рвёт и выворачивает наизнанку, вагончик шатается из стороны в сторону а затем замирает и на стройке настаёт тишина такая, что слышится радостный детский смех из соседнего городка.

Подменный водитель забирает остатки обедов и решает напоследок накормить ими всю областную администрацию.

Когда дед в деревне занемог и перестал косить траву у дома меня это не сильно беспокоило, пока однажды вечером с прогулки не вернулся наш пёс.

Обычно, этот кудрявый шалопай не убегает далеко и уж тем более не выходит за территорию дачи. Но в тот раз он спутался с одной хорошенькой сучкой и погнавшись за ней угодил в канаву полную мух. Дремавший рой одновременно, взъерепенившись кинулся на бедную дворнягу.

Белобрысая подруга бросилась его защищать, но мушиная дружина напала и на неё тоже. Псы скалились, брыкались, катались по земле, рычали и кусались, но всё было бесполезно.

Пойдя искать их вечером с фонариком, я шёл вдоль хлипкого забора, единственное жалкого укрытия, защищающего нас от их мира. Жестокого, лесного мира где выживает лишь сильнейший, и где сильнейший не всегда больше.

Я слышал жужжание в высокой траве у забора. Оно усиливалось, росло и возвышалось надо мной как что-то нереальное. Я не слышал вокруг себя ничего кроме тысячей жужжащих, голодных созданий.

Мне сделалось страшно как никогда, и когда чёрная как смоль туча поднялась над высокой травой я побежал к дому во всю прыть без оглядки.

Рассказал бабушке и дедушке всё, что видел. Мы отчаянно пытались забаррикадироваться в доме, закрыть все окна, двери и заткнуть тряпками щели. Но всё это оказалось бесполезно.

От постоянного скрипа и скрежета за стенами дома у бабушки случился припадок. Она билась в истерике на полу до тех пор, пока дед не выстрелил ей в лицо из своего охотничьего ружья закончив страдания.