Мама для цветочной принцессы - стр. 36
— Осталось, — кивает Ольга. — Долги. И еще мама…
Она всхлипывает и прикрывает лицо ладонями. Когда-то я мечтал увидеть ее слезы. Хотел, чтобы она почувствовала такое же сильное разочарование и обиду, какие испытал я.
Но сейчас мне совсем не хочется видеть ее плачущей.
— Эй, — глажу ее по голове и замираю от восторга. Пальцы мои помнят, как шелковисты ее локоны на ощупь. — Что такое с мамой?
— Она больна, ей требуется пересадка поджелудочной. Так что деньги действительно нужны. Иначе бы я никогда…
Ольга вновь всхлипывает, а я чувствую себя полным идиотом. Почему я сразу не поинтересовался, зачем ей понадобились деньги?
Увернувшись от ласки, Ольга выскакивает на улицу и спешит к дому. Но я не могу отпустить ее так просто. Бегу следом, испытывая одновременно злость и восторг. Вот бы нога позволяла ускориться и перестала ныть. Вот бы мы с Ольгой были детьми и всего лишь играли в догонялки. Но сейчас дело куда серьезнее.
— Попалась!
Хватаю ее в охапку и приподнимаю над землей. Разворачиваю к себе лицом и строгим тоном предупреждаю:
— Больше ты от меня не сбежишь. Никогда!
Она пытается освободиться, отталкивает. Ее разгоряченное лицо прекрасно, и я сгораю от желания прикоснуться к этим полным чувственным губам. Сердце гулко стучит в груди, словно хочет вырваться из клетки на свободу.
— Значит, так: с сегодняшнего дня ты перебираешься ко мне, а маму твою отправляем лечиться, — произношу так, чтобы она не посмела возразить. — С такими вещами не шутят: чем раньше начнешь с ним бороться, тем больше шансов победить. И насчет работы: можешь остаться в магазине, если хочешь. Но при малейшем ухудшении немедленно откажешься от этой бредовой затеи.
— Я не могу жить у тебя! — кричит она и вырывается. — Как я посмотрю в лицо Инге? Только представь, что она скажет, когда узнает…
— Мне все равно, если честно. Не на тебя и не на ребенка, а на мнение окружающих. Если тебе неловко, просто скажи, что взяла подработку. На девять месяцев.
— Ну да, это только работа…
Ольга бессильно опускает руки, будто превратилась в безвольную куклу. Видеть ее потухшие глаза невыносимо. Уж лучше бы она сопротивлялась, проклинала меня, чем это…
— Я буду хорошим отцом, — это все, что могу пообещать. — Ты хоть немного мне веришь?