Мама для цветочной принцессы - стр. 32

— Не хочешь на вечеринку, давай сходим в парк, — не унимается он. Накручивает длинный локон Серой себе на палец и давит лыбу. — Поедим мороженое. Ты какое любишь, клубничное или ванильное?

— Шоколадное, — она улыбается в ответ.

Нет, Серая, не делай этого! Хочу кричать и рвать на себе волосы. Она болтает с ним как с давним приятелем. Что-то рассказывает, смеется. Замечает меня, стоящего неподалеку, и хохочет еще громче.

Нет, так дальше продолжаться не может!

На большой перемене ловлю девчонку за руку и оттаскиваю в пустующий кабинет биологии. Прижимаю к доске и, глядя в расширившиеся карие глаза, произношу четко, хоть и немного нервно:

— Не смей тусить с Пумбой! Он сомнет тебя и выкинет, как использованный презик.

— Не смей так разговаривать со мной! — орет она в ответ. — И не указывай, с кем можно общаться!

Упирается ладошками мне в грудь, но меня не так просто оттолкнуть. Перехватываю ее руки, но, вместо того, чтобы завести ей за спину, кладу себе на плечи. Она машинально обхватывает мою шею. На секунду теряется.

Наши лица так близко. Вот если бы она встала на цыпочки, я мог бы ее поцеловать. К бесам этого Прохора с его спором. Серая моя. Всегда была моей.

Но она, к сожалению, имеет свое мнение на этот счет:

— Отпусти, Симон! — зло шепчет и сверкает глазами. — С чего ты вообще решил вмешаться?

— Ты не знаешь Пумбу, — предупреждаю внезапно охрипшим голосом. — Ему не нужна ты, он хочет позлить меня. Доказать, насколько он крут — с твоей помощью. Не ходи в парк с этой мразью, пожалуйста…

— Я плохо знаю не только Пумбу, но и тебя, Симон! — она продолжает пререкаться. — Теперь вижу, какой ты друг. Ты всех готов втоптать в грязь. Даже тех, кто тебе доверяет.

— Дура! — сержусь я.

— Идиот! — не уступает она. — Какое тебе вообще до меня дело? Отпусти!

Что я могу ей сказать? Правду о споре? Может быть, рассказать, что ее кроваво-красное платье снится мне ночами. А еще чаще, сама Серая — вообще без платья.

— Я чувствую… ответственность за тебя, — начинаю издалека. — Мы дружили в детстве. Ты мне почти как сестра!

Она смотрит с укором. Так, будто пытается проникнуть в душу. Ее острый взгляд ранит до крови, прожигает насквозь.

— Мне не нужны братья, Вов, — произносит она.

Так спокойно, что я на секунду ослабляю хватку. Серая пользуется этим и, высоко вскинув голову, выходит из класса.

9. Глава 9

Настоящее

Ольга

Симон демонстративно изучает мою анкету, придираясь чуть ли не к каждой запятой. А я чувствую себя так, будто снова стала девятиклассницей и стою у доски. И Швабра допрашивает меня с полным пристрастием.

— Тут сказано, что ты не употребляешь спиртное, — замечает Симон.

Точнее, Владимир Иванович. Мужчина, что сейчас сидит предо мной, ничем не напоминает парня из школы. Тем более не похож он на друга моего детства — такого, каким он был до футбола. Он еще сильнее раздался в плечах, возмужал. Не представляю, зачем такому мужчине суррогатная мать. Даже хромота не портит его, я ее и не замечаю.

— Так и есть, — подтверждаю данные анкеты. — Не употребляю спиртного ни в каком виде. В девятом классе начала, тогда же и бросила. Навсегда.

В ответ получаю задумчивый и немного печальный взгляд. Несколько томительно долгих минут Симон изучает мое лицо, точно ищет какой-то изъян. Опускает глаза ниже, осматривает фигуру.