Мальчик с крысой - стр. 6
– И можно, и нужно! – твёрдо, по-мужски, ответил постоялец, а потом жалобно
попросил: – Давайте уже ужинать, а? Я с утра ничего не ел.
3. Глава 3
Сон-воспоминание, в котором была нормальная еда, в реальной жизни заставил живот заморыша, в чьё тело я попала, взвыть бешеным волком. Сухарики и ягодки насыщали плохо.
– Есть хочешь? – метнулась к лицу белёсая тень бабули.
– Хочу.
– Потерпи, детка, я скоро, – пообещал дух и исчез.
«Чем-то они меня с крысой накормят?» – подумала я с сомнением и в который раз попыталась пошевелить пальцами.
На сей раз получилось удачнее, чем прежде. Не скажу, что ладонь в кулак согнула, но «птичью лапку» изобразила. Ещё и ногами пошебуршала, хоть было очень неприятно и больно. Уборной в каменном гробу не было. Узкое мелкое углубление в полу, накрытое частой решёткой, в которое взрослого человека пришлось бы вдавливать, а ребенок мог лежать только на спине или животе и нужду справлять исключительно под себя. Несчастное тело так делало до меня, и сейчас другого выхода не было. Немного спасало то, что пол моего каземата к центру шёл под уклон, превращаясь в углубление, по которому несколько раз в день протекала вода, хоть как-то смывая отходы жизнедеятельности. Так вот, когда я пыталась двигать ногами, вонь усиливалась и спина начинала болеть сильнее. Точно там пролежни!
Время от времени в голову закрадывался вопрос: «За что садисты-хозяева замка устроили такую муку невинному ребёнку?»
– За то, что проливать кровь древних королей слишком опасно. А так вроде бы сама померла? – услышала я ответ бабушки, должно быть вернувшейся меня покормить.
– Вы из королевского рода? Надо же! А я даже правильно поприветствовать вас не смогу. Не умею. В моём мире царственные особы водятся, но встречаются так редко, что мало кто озабочен изучением придворного этикета, – охнула я.
– Научу потом, но прежде надо вытащить тебя из этой сточной канавы. Тебе нужны силы. Я тут кое-что принесла. Не спрашивай что, просто постарайся проглотить целиком. Открывай рот пошире!
Вспомнились крепко прижившиеся в нашей стране слова: «Жить захочешь, не так раскорячишься». Да пусть хоть лягушками кормит, только бы выбраться отсюда. Открыла и, когда почувствовала что-то мягкое и даже немного тёплое поближе к гортани – явно крыса, – по приказу бабушки постаралась засунуть это глубже, зажмурилась крепко и проглотила.
– А от сухариков всё же не отказывайся, – проворчала бабуля, и процесс кормления продолжился.
Спать не хотелось, рот, занятый сухарями и влажной тряпкой, мысленному общению не мешал, и я повторила свои неприятные вопросы.
– Что случилось с семьёй девочки? Почему её оставили в живых?
– Ох, детка, хотела позже тебе об этом рассказать, но если настаиваешь... Убили меня внезапно. Я шла по коридору, кто-то выскочил из-за портьеры, зажал мне рот и уволок через тайный ход. Стены нашего замка пронизаны ими, как сыр дырками. Мало кто знает всю схему проходов. Я вот здесь уже почти триста лет блуждаю – и то не всё изучила.
– Триста лет? Бедняжка... – посочувствовала я бабушке.
Но она только отмахнулась – из облачка вытянулась нечто похожее на руку и изобразило движение, словно муху отгоняет. И дух продолжил рассказ:
– На тот момент я после недавней гибели мужа, князя Загоского, официально числилась регентом при нашем малолетнем сыне и управляла провинцией Ороф, сердцем которой является замок. Коварные убийства, хоть и не были признаны преступлениями, окончательно обезглавили княжество, и с того мрачного дня начался распад рода.