Мадам Пикассо - стр. 35
– А как насчет вас? – спросила Фернанда, посмотрев на Сильветту. – Вы танцуете в кордебалете?
– Да, но надеюсь когда-нибудь достичь большего. Мне хочется стать актрисой.
Улыбка Фернанды напомнила улыбку Чеширского кота. Ева ощутила странный холодок и поторопилась обратиться к меню.
– Здесь я рекомендую фрикасе из цыпленка. Хотя сама я преданная поклонница местного ассорти из йоркширской ветчины и сыра с пинтой темного пива. Боюсь, наши голодные времена, проведенные вместе с Пабло, так и не ушли в прошлое, и сейчас мы с теплотой вспоминаем о них.
«Как я могла быть такой наивной?» – лихорадочно думала Ева. Ее желудок сжимали спазмы, сердце колотилось. Этот мужчина, которому она так бездумно отдала свою невинность, принадлежал другой женщине. Как она могла подумать, что он влюбится в нее?
Тем не менее ланч прошел в теплой обстановке. Ева старалась принимать участие в разговоре, чтобы никакие подозрения не коснулись ее. Она предпочла бы ненавидеть Фернанду Оливье, но обнаружила, что не может этого сделать. По большей части, если не обращать внимания на ее тон, Фернанда казалась умной и приятной, хотя и странноватой молодой женщиной с некоторой склонностью к драматизму. Ближе к концу ланча Ева без труда представляла, как Пикассо – или любой другой мужчина – мог безнадежно влюбиться в нее.
После ланча женщины вышли на бульвар и стали дожидаться экипажа. Теперь Ева обратила внимание на узкую юбку Фернанды с перехватом ниже колена. Она видела рекламные объявления с такими юбками от модного дома Пуаре. Это был самый современный фасон.
– Вам правда не нужно платить за нас, – сказала Ева, когда мимо проехала угольная повозка, за которой выстроились в ряд несколько блестящих черных автомобилей.
– Я так хочу, – ответила Фернанда. – Любой, кто рискует своей работой ради того, чтобы помочь моей подруге, заслуживает моего доброго отношения.
– Мы с Сильветтой отправляемся в театр на репетицию, – сказала Мистангет. – А вы куда?
– Я в проезд Данциг, – ответила Ева, не хотевшая, чтобы Фернанда узнала о скромной колонии художников и натурщиц в доме Ларуш, где они делили комнату с Сильветтой.
– Мне в ту же сторону, – сказала Фернанда. – прошу в мой экипаж.
У Евы не было удобного предлога отклонить предложение, да ей и не хотелось этого делать. Интерес к молодой женщине, так отличавшейся от нее, но владевшей чувствами мужчины, с которым она недавно провела ночь, стал почти непреодолимым.
Еве впервые предстояла поездка в автомобиле, поэтому она осторожно ступила на подножку, опасаясь, что машина внезапно тронется с места и увезет ее. Автомобили казались очень шумными и немного пугающими, когда они оживленно сновали взад-вперед по оживленным французским бульварам. Но они олицетворяли будущее, и она желала разделить ощущение, уже испытанное многими горожанами. Ева, когда устроилась внутри, подумала, что автомобиль – самое роскошное транспортное средство в мире.
– Когда вы видите меня сейчас, во всей этой красоте, то не догадываетесь, что я тоже выросла в banlieue[14], – внезапно призналась Фернанда, когда автомобиль тронулся с места. – Когда Пабло нашел меня, я позировала за два франка по восемь часов в день, а он был голодным художником и едва говорил по-французски. А когда он пытался что-то сказать, то это выглядело комично. Мне он казался кем-то вроде пещерного человека.