Любовная косточка - стр. 12
- Буду непременно! – мэр так и просиял. – Ваш прошлый суп, шеф Жюль, был потрясающ! Я до сих пор его вспоминаю!
Эти восторги немного примирили Клер с убранством ресторации «Пища богов». А здесь все отличалось от дедушкиного бушона. Высокие потолки с лепниной, зеркала в человеческий рост, из-за которых зал казался бесконечно-огромным. Столики на четырех человек уже сервированы, белоснежные скатерти, хрусталь и серебро, живые цветы в вазочках изо льда, белые свечи. На всем печать утонченности, изысканности и аристократизма. Ступая по мозаичному полу, Клер ощущала себя почти униженной всем этим великолепием. Официант в белой манишке – отлично вышколенный, безупречно вежливый и безликий на фоне других официантов, проводил Клер и Жюля к их столику.
- Наверное, они даже тарелки расставляют по линейке, - сказал Жюль шепотом.
Клер промолчала – ей было не по себе. Она посматривала по сторонам, ожидая появления хозяина заведения, но месье Рейв почему-то не показывался. Раздалась нежная, чарующая музыка – она лилась откуда-то сверху, скрипки и флейта. Негромкая, выразительная, мелодия как нельзя лучше подходила этому месту. Гости рассаживались за столиками, переговариваясь вполголоса, делали заказы и дегустировали белое вино.
- Какое интересное меню, - заметил Жюль, изучая длинный перечень закусок и основных блюд. – Они охватили все – и мясо, и птицу, и рыбу. И рыбный суп у них в перечне, несмотря на то, что сегодня не пятница.
- Потому что мы считаем, что пора отходить от традиций. Кулинария – та же наука, она не должна стоять на месте, она должна совершенствоваться, - к их столику подошла мадемуазель Агнес.
Клер снова вспомнила про свой самодельный воротник. Невеста месье Рейва была наряжена просто сногсшибательно. Несомненно, ее платье шили по последней столичной моде – с узкой черной юбкой и верхом из белого шифона, окутывающего точеные плечи, как шаль. На груди была брошь с огромным изумрудом, а на шее красовалось изумрудное ожерелье. Строго, изящно, умопомрачительно красиво.
Клер помрачнела, когда Жюль поперхнулся, пожирая взглядом красавицу Форсетти. Она ответила ему улыбкой, и склонила голову к плечу, бросив на Клер мимолетный взгляд.
Наверное, посмеивается над ее старомодным нарядом.
– Мы рады, что вы оказали нам честь посещением, шеф Жюль, - мадемуазель Форсетти говорила так сладко, словно держала под языком карамельку. – Сегодня Рен будет готовить специально для вас. Он вон там, если желаете взглянуть, - и она указала в сторону.
Брат и сестра машинально повернулись вслед изящной ручке с изумрудным кольцом на безымянном пальце. Вместо одного из зеркал было стекло, и через него можно было увидеть кухню – такую же красивую, чистую, белоснежную с серебром. Печи были установлены в два ряда, и между ними грациозно – как танцоры королевского балета – священнодействовали повара. Именно священнодействовали, потому что в их движениях не было спешки, не было никакой резкости – все точно, продуманно, с благоговением. Чему они там поклонялись? Клер вытянула шею, пытаясь разглядеть продукты и кухонную утварь, но в это время один из поваров, стоявший у самой первой печи, повернул голову, и девушка узнала Рена Рейва. Он поймал ее взгляд и кивнул в знак приветствия.