Любовь Стратегического Назначения - стр. 21
Она поворачивает голову и видит меня. Опять отражения лампочек в зрачках? Судорожно сглатываю. Молчание. Мы смотрим друг на друга так пристально, будто играем в игру: кто первый моргнёт, тот проиграл.
– Привет, – говорю я, пытаясь отыскать в своей голове пять-шесть смелых бойцов, спрятавшихся в пшенице.
– Привет, – моргнув (проиграла?), отвечает она. И я понимаю, что голос её мне нравится.
(Что сказать? Что сказать? Что сказать? Что сказать?)
– Э-э-э… – я чувствую, что начинаю глупо улыбаться.
Она, молча, внимательно смотрит на меня.
– Да! Я хочу… – выдавливаю из себя.
Она медленно захлопывает папку. Опускает взгляд, защелкивает клапан и снова смотрит на меня:
– Это, очевидно, что-то должно означать?
Мысленно я начинаю колотить себя головой о ступеньки.
– Я спешу, – говорит она и, повернувшись, делает шаг. От меня. Я иду за ней.
– Говорят, ты ничего не помнишь о своём прошлом? – спрашивает она вдруг, не останавливаясь и не поворачивая головы. – Это правда?
– Да. Не помню… – вопрос неожиданный.
Мы останавливаемся у лифта. И она, нажав на клавишу вызова, поворачивается ко мне:
– Каково это?
Я пожимаю плечами. И вдруг чётко вижу: искорки в её глазах – никакое не отражение лампочек, это внутреннее электричество, разгорающееся от внутреннего реактора. Это то, что заставило её стиснуть папку так, что побелели костяшки пальцев. Она дрожит, и я это чувствую, потому что сам начинаю дрожать.
– Что… – она себя выдала: её голос сорвался, и она несколько раз быстро моргнула. Проиграла?
Абсолютно не помню, как мы оказались в лифте и кто из нас нажал кнопку «стоп». Мы буквально впиваемся друг в друга. Волна узнавания ситуации и себя в ней: с ошеломлением и интересом я наблюдаю за собой со стороны: моё тело знает! В доли секунды понимаю, КАК ИМЕННО ей хочется и, развернув спиной к себе, толкаю к стенке лифта. Когда я задираю халат, она начинает дрожать ещё сильнее…
«Сейчас», – подумал я и сдвинул трусики по замечательно гладким ягодицам вниз.
* * *
– С ума сойти, как ты кончаешь… – шептала она, задыхаясь, какое-то время (минуту? пять? час?) спустя.
Мы в углу лифта. Она оглушительно дышит мне в ухо. Только что моё тело сотрясал высоковольтный разряд такой силы, что ноги мои подкашиваются: слух, зрение и обоняние вернулись буквально секунду назад.
– С ума сойти. Я такого ещё не видела…
Она мягко поглаживает мои волосы. Если бы мы лежали, я был бы сверху. Но сейчас мы стоим. За дверью слышны обеспокоенные голоса: лифт остановился между первым и вторым этажами. Кто-то предлагает вызвать электриков.
– Слушай, – говорит она, – нужно ехать, а то сейчас вскроют двери и увидят нас…
Я прислоняюсь к стене и наблюдаю, как она быстро натягивает трусики, поднимает папку с пола, нажимает кнопку «12» – последнего этажа – и смотрит в зеркало, поправляя причёску.
– Ты мне показался особенным, – она стоит ко мне спиной и видит моё отражение в зеркале, – так и есть…
– Тебя зовут Юля? – вдруг спрашиваю я.
Лицо не изменилось. Только чуть дрогнули ресницы и зрачки стали уже. И голос…
– С чего ты это взял?
…стал немного другим. Не могу же я ей сказать, что за секунду до (!!!!!) в моей голове опять кто-то быстро щёлкнул (ВКЛ/ВЫКЛ) тумблером, и в коротком, но ослепительном мгновении появилась уверенность: Юля.
– Не знаю. Просто…