Любовь на краешке луны - стр. 7

– Кто же это?

– Мадам де Гокур.

После недолгого молчания Гарри сказал:

– Не сомневаюсь, что, если мы оплатим все расходы, она поедет куда угодно. Но, откровенно говоря, Канеда, я считаю твою идею безумной! Давай-ка лучше порвем письмо, и пусть себе гадают, получили мы его или нет; во всяком случае, какое-то время подержим их на крючке. А если эти проклятые кузены явятся сюда, – добавил он, – клянусь, я сделаю все возможное, чтобы их визит закончился фиаско.

– Едва ли ты добьешься успеха, – заметила Канеда. – Я предлагаю более тонкий и умный способ, адекватный тому, как поступили Бантомы с maman после ее бегства. У нее ведь были даже кое-какие собственные средства, однако ее отец с помощью адвокатов устроил так, чтобы она могла пользоваться деньгами лишь на территории Франции. Решение незаконное, но у papa не было денег, чтобы оспорить его в суде.

– Итак, они практически обокрали maman, и их не мучили угрызения совести все эти годы. Я согласен с тобой: Бантомы достойны презрения. Однако зачем же насиловать себя, встречаясь с ними?

– Я хочу отомстить им не меньше, чем ты, если не больше, – убежденно сказала Канеда, – и неплохо бы заодно добраться до герцога. Он мертв, но его состояние наверняка унаследовал сын – если у него был таковой. Быть может, мне как-нибудь удастся унизить его.

– Лучше бы ты наслаждалась жизнью в Англии.

– Но мое отсутствие не будет продолжительным, – заверила брата Канеда. – Могу ли я воспользоваться твоей яхтой?

Гарри воздел к небу руки, хотя этот жест не вполне отвечал английским традициям.

– Я еще не видел ее, но она полностью в твоем распоряжении.

– Спасибо, дорогой. Надеюсь, судно окажется достаточно вместительным. Я возьму с собой лошадей для коляски, а также верховых коней и, конечно же, Ариэля.

– Что ж, ради бога! – воскликнул Гарри. – Но я снова напоминаю тебе, что считаю эту идею безумной. Кроме того, без подобающей компаньонки ты не сделаешь и шагу за пределы этого дома. То есть если мадам де Гокур скажет «нет», будет по ее слову.

– Ну, мадам де Гокур не может не согласиться, – возразила Канеда. – Я свяжусь с ней сегодня же утром. Теперь, когда дни ее блеска миновали и умер муж, прежде бывший французским посланником, она обитает в крохотном и неуютном доме в нефешенебельной части Лондона.

– Мадам знала маму и любила ее, – заметил Гарри. – Поэтому я могу доверить ей тебя.

Канеда промолчала, но в глубине ее синих глаз загорелись шаловливые огоньки, которых брат заметить не мог.

Дом мадам де Гокур, крошечный и несколько запущенный, прятался на узенькой улочке в стороне от модной площади.

Француженка была много моложе своего мужа-посланника. Теперь, когда ей перевалило за пятьдесят, она могла лишь скорбеть о судьбе, низвергнувшей ее с блистательных высот светской жизни на низменный пятачок, где была обречена на прозябание.

Дочь ее, однако, вышла за англичанина, а младший сын заканчивал образование в Оксфорде, поэтому мадам предпочла находиться возле них в Англии, а не возвратиться на родину.

Клементину де Бантом она знала с самого детства и всегда испытывала к ней нескрываемое сочувствие.

– Какая несправедливость! – сказала она с негодованием. – Неужели твой муж не принадлежит к известному роду? И хотя у него нет денег, ты, ma cherie