Любовь на краешке луны - стр. 6

Канеда глядела на письмо, как бы заново читая его. И вдруг воскликнула:

– Гарри, а у меня идея!

– Какая?

– По-моему, я могу принять это предложение и отправиться во Францию.

– А ты не сошла вдруг с ума? – поинтересовался граф. – С какой это стати ты поедешь туда после всего, что вытерпела maman?

– Я собираюсь это сделать именно потому, что они так обошлись с maman, и преподать всем урок.

– Не понимаю. Что же ты намерена делать?

– На прошлой неделе я кое-что услышала на приеме, – задумчиво сказала Канеда. – Тогда я не обратила на это внимания, и надо бы еще уточнить, но у меня такое ощущение, что те, кто живет возле Дордони, сейчас несут большие убытки.

Брат с интересом посмотрел на нее.

– Ты предполагаешь, что графы де Бантом могли разориться?

– Не знаю… Но этот факт проливает свет на их решение помириться. Потом они, возможно, захотят, чтобы кузина Элен вышла за англичанина.

– Не верю своим ушам! Это уж слишком! – пробормотал Гарри. – Но если им нужно именно это, тогда ты, вне всякого сомнения, откажешься помогать им.

– Глупый, я не собираюсь этого делать! – заверила его Канеда. – Если я и поеду к Бантомам, то не как обычная родственница, а как леди Канеда, богатая и блестящая, и, когда они переполнятся завистью, дам понять, что не протяну и пальца, чтобы помочь им.

– Похоже, это неплохая идея, если они действительно переживают трудные времена, – согласился Гарри. – Судя по словам maman, они люди богатые и влиятельные, а виноградники – это неисчерпаемая золотая кладовая.

– Я знаю об этом. Но что, если сбор винограда упал? Что тогда с ними будет?

– Возможно, ты и права. Однако мой тебе совет – лучше оставайся дома. Во Францию я не поехал бы даже ради того, чтобы избавиться от Уоррингтона.

– А что тут особенного! – мечтательно произнесла Канеда. – Я всегда хотела повидать родину maman, с которой меня связывает и половина собственной крови.

Гарри не отвечал, а посему она продолжала излагать свои доводы:

– Я прочитываю все книги о Франции, которые только попадаются мне; трудно выразить словами, как я хочу в Париж, но еще больше мне хочется посетить те края, о которых рассказывала мне maman: прежде всего, конечно, Дордонь, в которой она родилась, а потом уже долину Луары, где она могла бы жить, выйдя замуж за герцога.

– Она много рассказывала о нем, – напомнил Гарри, – о его огромном Шато, о других чудесных замках – Шенонсо, Шамборе, Шомоне и, разумеется, Сомак, где она и жила бы, окруженная всем подобающим герцогине великолепием.

– Давай съездим туда, – вдруг попросила Канеда. – Теперь мы можем насытиться тем, что всегда хотели увидеть, заодно отомстить Бантомам, ну а если удастся, и герцогу де Сомаку.

– И оставить все это? – возмутился Гарри. – Ты бредишь! Неужели ты считаешь, что я сейчас способен оставить Лэнгстон-парк и лондонское веселье?

Канеда улыбнулась.

– Не сомневаюсь, что она просто очаровательна.

Гарри ответил ухмылкой.

– Именно так. И заверяю тебя, если я уеду, на мое место найдется достаточно претендентов.

– Ну тогда я могла бы… могла бы поехать во Францию одна, – задумчиво промолвила Канеда.

– Ты не сделаешь ничего подобного! – вспыхнул брат. – Тебе не хуже меня известно, что ты не можешь ехать без подобающего сопровождения.

– Я этого не предлагаю, – успокоила его Канеда. – Раз ты не поедешь со мной, я знаю, кто согласится сопровождать меня, если я попрошу.