Любовь и проклятие камня - стр. 33
А еще сегодня он испытал страх. Не тот придуманный страх, дескать, что сделают старшие, если поймают его во хмеле, или пожалуется учитель, которому Чжонку поджег подушку? Эти страхи сейчас казались детскими и … ненастоящими. Сегодня Чжонку впервые столкнулся со смертью. Мать Сонъи была жива, когда они с отцом влетели в конюшню, но потом она умерла. Она не дышала.
Воспоминания об этом вогнали мальчишку в краску. Он никогда не видел женщину в нижнем белье. В их доме полно женщин, и все они – рабыни, но даже они всегда выходили из дома одетыми. Однажды он с друзьями прокрался в Бёнгван, подсматривал за молоденькими кисэн. Увидеть, правда, так ничего и не увидел. Благо, хоть юноши спаслись вовремя, их не успели заметить, а то вот был бы стыд!
Увидев госпожу Елень, Чжонку растерялся. Та вся была в крови, и он решил, что та сильно изранена. Когда же отец разрубил веревки, и женщина упала, Чжонку стыдливо отвел глаза.
«Так нельзя… нельзя вот так обращаться с женщиной», – решил он в ту секунду для себя и тут увидел красавицу Сонъи…
Юное тоненькое тело то там, то здесь просвечивало сквозь прорехи в одежде. И, заметив это, Чжонку впервые в своей жизни испытал жгучую ненависть. Такую острую, что дышать вдруг стало больно. И пока отец пытался вдохнуть в госпожу жизнь, Чжонку набросил на голые плечи девочки один из плащей, что они захватили из дома. Она глянула на него заплаканными глазами снизу вверх и, кутаясь в плащ, опустила стыдливо взгляд.
А потом госпожа вновь начала дышать, и Чжонку увидел лицо отца. Страх медленно отпускал его, и мальчик готов был поклясться: в данный момент тот благодарит Небеса…
– Зайди в дом, – сказал отец.
Чжонку поднял на него глаза. Оказывается, тот подошел и уже довольно долго смотрит на своего задумавшегося ребенка.
– Отец…
– Чжонку, я не хочу об этом говорить, – вдруг перебил отец, – во всяком случае, сейчас.
Юноша неожиданно для самого Соджуна закивал головой, соглашаясь.
– Я просто хотел сказать, вернее, попросить, – проговорил мальчик, сделав еще несколько шагов навстречу.
– О чем?
Сын поднял на него блестящие глаза.
– Научите меня биться, как вы! – восторженно заявил он.
Соджун усмехнулся, а усмешка вышла горькая и кривая.
– Зачем? Не ты ли говорил, что владеть мечом бесполезное занятие, и что главное оружие мужчины – ум?
Чжонку покраснел и виновато поклонился.
– Извините меня, отец, за столь нерадивые речи, – сказал он учтиво, – я по глупости то сказал.
Соджун вздохнул.
– Уже поздно, и я устал. Иди спать, завтра договорим, – произнес он.
Чжонку поклонился на прощание и ушел.
«Однако, какой послушный сегодня», – скользнула мысль в голове. Но тут из комнаты госпожи Елень вышел доктор Хван. Соджун поспешил ему навстречу.
У врача было озадаченное и хмурое лицо. По нему скользили какие-то тени, которые молодому господину разгадать не удавалось.
– Говорите все без утайки, – прошептал Соджун, а горло перехватило.
Доктор глянул на него, вздохнул.
– Ее били, долго били. У нее все тело в синяках. Просто живого места нет. А еще пытали…
– Пытали? – выдохнул Соджун, чувствуя, как слабеют колени.
– Да, щиколотки прижгли, ходить она еще долго не сможет. Как и говорить, – вздохнул доктор.
– Говорить?
– Я уже спросил у ее дочери… эти… солдаты ее петь заставили.
– Петь? – ужаснулся капитан, а рука сама зашарила в поисках меча.