Луна Верховного - стр. 38

Разве что сейчас Рамон грубее, напористей, хотя не сказать, что это не заводит. Особенно его ладони на моих ягодицах и губы, оставляющие следы засосов на горле и ключицах.

— Стоп, — мой голос звучит хрипло. Слабо. — Я пришла не за этим.

Рамон отрывается от моей шеи и смотрит на меня почти зло:

— Что?

— Я пришла не за сексом, — повторяю я, пока меня всю перетряхивает под звериным взглядом.

— Без разницы.

Что?!

Впрочем, спросить я не успеваю. Я даже вскрикнуть не успеваю: звуки застревают в горле, когда вервольф перехватывает меня, как куклу, а в следующий миг я оказываюсь на постели, лежащей лицом в подушку. Подняться же просто не получается: меня придавливает к матрасу чужой аурой.

Это не клятва альфы, это что-то совершенно другое, но по моему вытянутому в струну телу пробегают жаркие волны чужой силы. Меня всю скручивает от возбуждения, так, что срывается дыхание, а пульс грохочет в ушах. Я не могу пошевелиться, потому что я сейчас какой-то сплошной сгусток желания.

Щелкает пряжка ремня, вжикает молния. Матрас прогибается под его весом: я охаю, когда с моей задницы сдергивают штаны вместе с бельем. Холодный воздух обжигает чувствительную кожу. Я вся горячая и чувствительная.

— Нет, — хриплю я из последних сил, когда он подхватывает меня под живот, подтягивая к себе. — Перестань.

— Что я говорил про провокацию?

Я получаю ощутимый шлепок по заднице, вскрикиваю, и жара во мне будто становится еще больше.

— Это насилие, — рычу я.

— Почему тогда ты не вырываешься? — его губы задевают краешек уха, посылая по телу армии будоражащих мурашек. Ладонь ложится на мою шею.

— Не могу.

— Не хочешь.

Он входит в меня на всю длину. В этой позе, когда из-за штанов я не могу даже толком раздвинуть ноги, член кажется просто огромным. Он заполняет собой целиком и практически не дает мне времени привыкнуть, выходя и входя в меня снова всей своей мощью. С каждым толчком он будто нанизывает меня на себя, не позволяя хоть как-то перехватить контроль или даже подстроиться. Рамон ни капли не заботится о моем удовольствии, он просто имеет меня, как ему хочется.

Это заводит. Его аромат, тяжесть его тела. Не просто заводит: в его руках я будто податливая глина. Все во мне горит от удовольствия, разжигает пламя с каждым его толчком, с каждым нажатием уверенных пальцев на мое горло. Рамон держит крепко, а я уже себе не принадлежу. Забытое острое чувство опасности вспыхивает во мне, мое тело выгибает от мощного оргазма, а с губ срывается протяжный крик.

— Сразу бы сказала, что любишь пожестче.

— Мерзавец, — цежу я.

— Ты. Пришла. Ко. Мне. Сама. Nena.

Его мощное тело дрожит, когда он кончает в меня, а я кричу от второй волны дикого, болезненного наслаждения. Я словно рассыпаюсь, чтоб собраться заново.

Совершенно другой волчицей.

Рамон почти сразу скатывается с меня, но не уходит, разваливается рядом на кровати. Тоже приходит в себя? Я же утыкаюсь лицом в покрывало, считая до десяти. Во мне до сих пор все дрожит от пережитого оргазма, и вместе с тем изнутри поднимается ярость. Потому что судьба по отношению ко мне просто сучка какая-то! Я сбежала от одного «любителя пожестче», чтобы что?.. Попасть к другому? Правда, на этот раз с гарантией оргазмов. Да еще каких! Множественных.

Меня пробивает на смех, я им давлюсь, почти хрюкаю в уголок подушки, врезавшуюся в мою щеку. Лежу тут со спущенными штанами и ржу над своей судьбой. Докатилась, Венера.