Луковая ведьма - стр. 30
Как назло, в голове разом зазвучали голоса отца, Митрича и Геннадия, вещавшие страшные истории о Луковой ведьме, обитавшей в «Лучиках». Воображение тотчас нарисовало Тиму силуэт старухи, подкрадывающейся к нему во мраке, ее горящие злобой глаза и костлявые пальцы с острыми ногтями, сжимающие луковицу, которой она приготовилась заткнуть ему рот.
«Легко считать все это выдумкой, пока не оказался здесь сам!» – грустно усмехнувшись, подумал Тим и вдруг услышал за спиной треск сломанной ветки. Колени у него предательски подогнулись, фонарь заплясал в дрожащей руке, тонкий луч света заметался в пространстве и выхватил из мрака сгорбленную фигуру, неподвижно стоявшую за растрепанными кустами на краю площади. Паника, с которой Тим до сих пор успешно справлялся, захлестнула его, он сорвался с места и ринулся прочь, спотыкаясь о корни деревьев и валявшиеся повсюду обломки. Промчавшись сквозь приоткрытые ворота, он побежал дальше по бетонной дороге, пронзая лучом фонаря ивовый тоннель, казавшийся бесконечным. Позади раздался пронзительный надрывный звук, похожий на сигнал испорченного горна, словно гипсовый горнист вдруг ожил и послал вдогонку Тиму свой пионерский привет. Или это было предупреждение о приближающейся опасности? Что, если фигура за кустами принадлежит Луковой ведьме и она, невидимая в ночи, преследует его, бесшумно скользя над дорогой и над ивами?
Звук повторился. Точно, горн! Но ведь этого не может быть! Тим остановился и обернулся, направляя луч фонаря назад, в сторону лагеря. Оказалось, что звук издают ворота, раскачивающиеся на ветру. Сгорбленной фигуры нигде не было видно, но это не означало, что она исчезла. Неизвестно, как долго еще Тим бы всматривался в заросли, но его внимание привлекло нечто невесомое, похожее на мотылька, спланировавшее ему на руку, которой он сжимал фонарь. Однако, прежде чем взглянуть туда, Тим интуитивно догадался, что он там увидит, и не ошибся: на сгибе его локтя лежал обрывок луковой шелухи. Сердце Тима застучало тяжело и гулко, как кузнечный молот. Брезгливо стряхнув с себя шелуху, он бросился бежать и уже не останавливался до тех пор, пока тоннель не закончился. Топот ног по бетону сменился тихим хрустом речного песка. Осознав, что Луковый остров и ведущая к нему насыпь остались далеко позади, Тим без сил рухнул на песок и долго с жадностью хватал ртом воздух. Отдышавшись, он понял, что ему не хочется вставать, да и продолжать дальнейший путь небезопасно: одно дело – двигаться ночью по ровной и прямой дороге, и совсем другое – взбираться на крутой высокий берег по хлипким ступенькам, которые еще не так-то просто будет отыскать в кромешной темноте.
Тихие всплески реки действовали на Тима умиротворяюще; песок, прогретый за день, щедро дарил ему свое тепло, ветер больше не швырял в него луковой шелухой, а ласково ерошил волосы, навевая воспоминания о нежных маминых руках; даже комары, нещадно донимавшие его с вечера, куда-то попрятались, и Тим, расслабившись, позволил себе провалиться в сон. Уже засыпая, он услышал треньканье велосипедного звонка, прозвучавшее неподалеку, но голова его была слишком тяжелой, чтобы поднять ее и посмотреть, кто это разъезжает на велосипеде по берегу посреди ночи.
Тим уснул, и ему приснилась девушка в платье цвета побитой морозом травы, которую он заметил из окна автобуса на въезде в Чернолучье. На этот раз она не ехала на велосипеде, а стояла среди ивовых зарослей рядом с бетонной дорогой, ведущей к «Лучикам». Ее руки, скрещенные и прижатые к телу, удерживали охапку золотистых луковиц – в точности как у деревянной ведьмы-«тотема» с детской площадки в «Лукоречье». Незнакомка смотрела на Тима добрым взглядом и приветливо улыбалась. Тим хотел спросить, как ее зовут, но почему-то не мог не то что рот раскрыть, но даже шевельнуться, и лишь молча улыбался в ответ, а потом над девушкой выросла темная тень сгорбленной старухи, и тихий надтреснутый голос прошелестел: