Ловушка неверия или Путь в никуда. Критическая история атеизма - стр. 29

– Кириситокиото? Христианин? – спросил он, указывая на Криштовао.

Отпираться было бесполезно: пурпурная стола с вышитыми на ней золотыми крестами говорила сама за себя. Туго скрутив ему руки веревкой, солдаты увели его с собой.

Путь был долгим. Отряд медленно продвигался по узким горным тропам, воины подгоняли арестованных христиан плётками и ударами копейных древков. Криштовао, как наиболее важного пленника, – на нём всё еще была стола (её завязали узлом, чтобы не потерять улику), – привязали к седлу лошади начальника воинов. Мозоли на его ногах кровоточили и воспалились, причиняя сильную боль. Облегчение приносили только слова молитв, которые он проговаривал про себя.

Наконец сквозь утренний туман проступил знакомый пейзаж Нагасаки с окружающими город холмами. Миновав северные ворота, отряд разделился: крестьян, заподозренных в христопоклонстве, погнали в тюремные бараки на краю города, а Криштовао с несколькими другими иноземцами повели. к. дому губернатора. По дороге перед ними предстала печальная картина разгромленной миссии Общества Иисуса, в обустройство которой было вложено столько труда и любви. Теперь там торчали только обугленные столбы и остатки дымоходов, заросшие репейником и тополиной порослью.

Пленников поместили в бывшем конюшенном сарае на заднем дворе, приставив к ним четырёх охранников. вооруженных танэгасимами45.

Время от времени пленников поодиночке отводили на допрос, где правительственные дознаватели расспрашивали, из каких стран они приплыли, как проникли на территорию империи, сколько времени тут находятся, какие должности занимают в Обществе Иисуса. Особенно дознавателей интересовали планы короля Португалии и Римского престола насчет Японской империи. Иногда на допросах присутствовал сам губернатор. Обнаружив в дорожном мешке Криштовао записи о фактах мученичества миссионеров, подвергшихся пыткам и казням, а также письма высокопоставленных иезуитов из Макао и самого Рима, дознаватели поняли, что в их руки попал не рядовой проповедник, а лицо, облеченное полномочиями. Криштовао на все вопросы отвечал, что он лишь посыльный, которому поручено передать документы. Никто из арестованных вместе с ним братьев-иезуитов не выдал, что он, Криштовао Феррейра, является преемником прежнего руководителя иезуитской миссии в Нагасаки вице- провинциала отца Виейры, которого выследили и схватили японские соглядатаи в прошлом году.

В конце каждого допроса следователи спрашивали, не желает ли пленник отречься от христианской веры, исповедовать которую на территории Японии запрещено указом сёгуна Иэмицу Токугавы, не говоря уже о распространении этой запрещённой веры среди жителей империи. Каждый, кто нарушает этот указ, является преступником, и будет подвергнут мучительной казни. Отрекшемуся же сохранят жизнь и, если он докажет свою полезность, предоставят работу, соответствующую их умениям.

Судя по рассказам арестантов, такие вопросы задавали каждому из них, но все они отвечали отказом.

Чтобы сделать узников более сговорчивыми, их иногда заставляли смотреть, как пытают и казнят их единоверцев и соотечественников. Зрелище было поистине ужасающее, а фантазия палачей, изобретавших все более изощренные пытки. казалась неисчерпаемой.

Отец Феррейра, ещё в бытность свою студентом иезуитской коллегии Коимбры, слышал о двадцати шести христианских мучениках, которых японские власти для устрашения своих подданных распяли на крестах на горе Ундзэн возле Нагасаки. Среди казненных были трое детей