Ловушка для птички - стр. 53
Я выбираю правду. В том, что по факту мы с Никитой любовники, я виновата и перед Юлей, и перед Даниэлем, но в первую очередь – перед собой.
Интересно, он привез ей розы, потому что тоже чувствует вину? Что-то сомневаюсь.
Поднимаюсь в кабинет, забираю вещи и иду к машине. По дороге начинаю злиться. И не столько на Никиту, сколько на себя.
Правда хорошо трезвит разум и быстро расставляет всё по местам.
Завожу машину и еду домой. Надо заехать в магазин – купить что-нибудь поесть. Или не надо? Аппетита все равно нет.
Надо позвонить Даниэлю. Или не надо. Что я ему скажу? Что изменила, но не хотела? На самом деле я хотела.
То и дело встряхиваю головой, отгоняя надоедливые воспоминания о прошлой ночи, но они возвращаются с завидным постоянством. Как жаль, что нельзя стереть память. Человеку, который придумает способ подчищать воспоминания, должны дать все премии мира, начиная с Нобелевской и заканчивая Шнобелевской.
На въезде в город звонит телефон. На автомате жму на руле кнопку ответить.
– Привет, Сонечка!
Звонкий женский голос кажется незнакомым. Смотрю на экран: Арина.
– Привет, Ариша! Как ваши дела?
– Прекрасно! Испания – это восторг! Я по делу. Мы с Гариком сейчас у Тимура. Твои девочки привезли цветы, делают арку. Мне всё очень нравится, но есть пара вопросиков. Ты сможешь подъехать?
– Буду через десять минут!
Вовремя она позвонила. Напомнила, что нужно быть в тонусе и не раскисать из-за всяких там мажоров.
Не думать о нём, отпустить… Заняться делом!
Как хорошо, что у меня есть любимая работа.
____________________
[1] Сиеста – послеобеденный сон.
18. Глава 16
Знаю, что перегнул. Это всё. Финал.
Никита
Я должна была остаться и ждать тебя? В той комнате всё закончилось. Ничего не осталось. Ничего!
Она произносит эту фразу с таким отчаянием, что во мне будто гаснет свет. Для меня там осталось всё лучшее, а для нее – ничего. Вот так.
Я был одержим ею. Бросил все и полетел в Барселону. Задался целью покорить. Повез в Париж и в Нормандию на один день – посмотреть на океан. Там, в маленьком номере с шикарным видом, впервые в жизни признался в любви. Она промолчала.
Мы только начали открываться друг другу. Птичка была совсем неопытной, робела и стеснялась. Забавно краснела под моими взглядами, но позволяла многое. Меня это заводило. Никто не возбуждал меня больше ни до нее, ни после.
Наша история казалась особенной, чувства бесконечными, а страсть мощной, как Атлантический океан за окном нормандского отеля. Такое не забывается даже спустя годы.
Несколько лет тонкие нити воспоминаний сплетались в моей памяти в веревочки, которые скручивались в крепкий канат. Этой фразой она враз перерубила его.
Ничего не осталось. Ничего!
Она всё забыла. Вскоре влюбилась, вышла замуж, родила ребенка. Потом развелась и снова влюбилась. Для нее я был лишь эпизодом. Первым, но проходящим. Одним из. Осознать это оказалось больно. Настолько, что захотелось ответить.
Обида, лютая ревность, несправедливость… Вся эта хрень раздулась во мне до запредельных объемов и вылилась в агрессию, подавить которую я не смог. Увидел её спящей в своей постели и пошел на поводу своей тёмной стороны. Грубо отымел, сделав вид, что на чувства плевать. Подтвердил ее характеристику – повел себя как последняя сволочь.
Знаю, что перегнул.