Ловушка для птички - стр. 55

– Хочешь в Барселону ­– езжайте. Мне надо закончить с мебелью и ландшафтом на вилле. Если будем продавать, то лучше все доделать.

– Тогда завтра переедем. Сегодня же вечеринка, – вспоминает. – Ты в черном смокинге будешь?

– Ага. И с бабочкой, прикинь! Мы с Гариком решили одинаково одеться.

Рассказываю, и настроение поднимается. Давно я не бывал на костюмированных вечеринках.

– А я в платье от Гуччи. С перьями! Кич такой, обалдеть просто, – подхватывает Юля.

– Оторвемся, – улыбаюсь.

После свадьбы мы ни разу не веселились вместе. Я все время на работе, она зависает с подружками в салонах или рестиках. Общих друзей толком нет. Мы с ней как-то параллельно живем.

– Останешься? – кладет руку на плечо и смотрит с надеждой.

– Нет, – отрезаю сразу, – через час прораб приедет за расчетом. Отдыхай, собирайся, заеду в восемь.

Возвращаясь на виллу, чувствую, как рубит усталостью. Отвык не спать по ночам. Сразу поднимаюсь наверх с намерением завалиться на пару часов. Вечер обещает быть долгим, не хочется начать зевать еще до полуночи.

Захожу в спальню, и сон как рукой снимает. Смотрю на смятую постель и вижу хрупкое тело Птички. Лежит на краешке, спит спокойно. Вокруг темно, мне стыдно.

Закрываю глаза и выдыхаю: приплыли. Уже глючит из-за неё.

Открываю глаза и снова смотрю на кровать. Нет никого, кроме дрожащего солнечного зайчика на подушке. Даже легкий аромат духов Сони больше не витает в воздухе.

Только чувство вины никак не исчезнет.

И вдруг до меня доходит, почему я так разозлился.

Все три года я считал ее своей. Не видел, не слышал, знать ничего о ней не знал, но помнил, как тихо и уверенно она сказала: «Да, твоя».

Где-то глубоко во мне жил глупый романтик, который верил, что так говорят только раз в жизни. Полагал, приеду и легко возьму своё. Но моего здесь не оказалось. Кого-то надо было обвинить и наказать. А некого. Она сама себя у меня украла. Наказал её. И себя заодно.

Спать в этой комнате невозможно. Душит.

Спускаюсь вниз, на диван. Опускаю оконные роллеты и вырубаюсь.

***

На вечеринку мы опаздываем. Сначала я проспал, потом Юля никак не могла определиться с обувью. В итоге приехали на полтора часа позже.

На террасе ресторана шумно и многолюдно. Но с улицы разглядеть присутствующих не получается – в проемах навесили золотистые шторки с гирляндами из бусин. Они красиво бликуют и придают полуоткрытому пространству интимность и определённый шик.

Идея хорошая. Молодец Птичка! С чувством стиля у нее всё хорошо.

Так, стоп! Не нужно думать о ней.

Юля берёт меня под руку, прижимается.

– Слушай, а там по-русски кто-нибудь говорит? Или мне весь вечер придется улыбаться, как глухонемой?

– Белецкие же оба говорят. Из университетских Пашка обещался быть, – задумываюсь. – Остальные гости из Штатов и Англии.

– Паша – это тот, у которого винодельня в Италии и болезненный развод?

– Он уже снова жениться собрался. Считай, что нет завидного жениха, – охлаждаю на старте. Юля любит сватать своих подруг моим друзьям и компаньонам. ­– Зато есть Тимур, хозяин ресторана. Тоже из наших. Петух питерский. Тебе такие нравятся.

– Петух – это гей, в смысле? – уточняет на полном серьезе.

– В смысле дохрена хорохорится, – ржу. – А гей – это просто гей, Юля. Тимур не из их числа, можешь смело навязывать ему своих незамужних куриц.