Лиллехейм. Кровь семьи - стр. 13
– Ты меня пнула, сука, – заявил Нюгор гнусавым голосом.
Губы Янники растянулись в улыбке.
– И поэтому ты ударил девочку в ответ, Нюгор? Боялся, что она окажется так близко, что почует падаль и немытые подмышки?
Какое-то время Нюгор размышлял. Спагетти Элиас попытался шепнуть ему на ухо, но Нюгор отпихнул приятеля.
– Падаль я вижу только перед собой, дочь писаки.
Янника нахмурилась. Однако вставать с пола не спешила, ожидая подвоха. Ее рывком поднял Йели – вот уже второй раз за утро. Многие задержались в холле – чтобы позырить, что к чему. Примчались Алва и Дагги.
Все следили за тем, что сделает Йели.
– Так-так, всё в порядке, – пробормотал он. – Что там отец говорил про такие случаи? А, точно. Будь как человек!
В следующую секунду все ахнули.
Правая нога Йели описала полукруг – сначала пошла назад, а потом рванула вперед – и впечаталась Нюгору в промежность. Глаза Нюгора полезли на лоб. С губ сорвался глухой стон.
Дружки Нюгора ринулись в атаку. Йели со смехом запрыгал. Хокон отвалил почти сразу, обиженно держась за разбитую губу. Остался только пыхтевший Спагетти Элиас, но и он поворачивался под ударами Йели, точно курица на жаровне под языками пламени.
Хокон выдернул из-за голенища пружинный нож.
– Пустишь его в ход – и сгинешь в лесу, – предупредил Дагги.
Что-то во взгляде Дагфинна Толлефсена подсказало Хокону, что именно так всё и будет: он воспользуется ножом и расплатится за это чем-то пострашнее обычных синяков.
Нож вернулся на место.
Тем временем Нюгор с ревом кинулся на Йели и обхватил его сзади.
Янника тихо зарычала.
– Я сам, Янни, не лезь! – Йели охнул, когда ему в живот впечатался кулак Спагетти Элиаса.
Алва отрешенно оглядывалась. Ей казалось, что школу затапливает сила, не имеющая формы и названия. Что-то вроде дурного сновидения, принесшего, будто прибой, в разум спящего грязь и кости. И вдруг прибой сформировался в нечто конкретное.
В руку, что остановила драку.
Посверкивая золотым перстнем на безымянном пальце, она явилась из толпы галдевших учеников и с хрустом сжала кулак Спагетти Элиаса. Перстень имел гравировку в виде Валькнута – фигуры из трех пересекающихся треугольников. Йели хорошо рассмотрел перстень, потому что тот некоторое время маячил у него прямо перед носом.
«Сердце Грунгнира! – изумился Йели. – Кто-то носит знак павшего в бою!»
На досуге он иногда просматривал различные символы, планируя сделать себе татуировку. Разумеется, без разрешения отца или одобрения стаи. Это ведь ерунда, верно? Одним из символов, завладевших вниманием Йели, был Валькнут, или Сердце Грунгнира. Еще его называли Узлом Павших, хотя подлинное историческое значение оставалось тайной.
Впрочем, одно Йели запомнил хорошо: этот символ обожали белые расисты.
Следом за рукой с перстнем показался ее обладатель.
Это был широкоплечий мужчина, имевший на удивление узкое лицо, как у придворного отравителя. Его короткие черные волосы были тщательно уложены, словно у офицера из фильма про военный госпиталь. Серый шерстяной костюм-тройка довершал необычный образ.
– В школе есть место только для учебы! – громогласно объявил узколицый. – Школа священна, как поле боя! Или вы хотите бесславно пасть прямо в этом коридоре?
Под взглядом его неприятных желтоватых глаз все разбежались. Даже Нюгор с компашкой засобирался. Почему-то никто не сомневался, что узколицый вправе приказывать.