Лгунья - стр. 3
Как ни странно, настроение это мне не испортило. Машина хорошая, резина новая – пробрались! Да и далеко катиться по каше из листвы не пришлось: нужный мне дом располагался близко к въезду, у самого яблоневого сада, так, что соседи у Дарининой бабушки были только с одной стороны, и даже их не видно из-за буйных насаждений… Ну, летом точно видно не было.
Раньше садовое товарищество было огорожено общим забором, на въезде располагались ворота, которые вечно проседали, и приходилось идти за помощью к соседям, чтобы дружными усилиями трех-четырех мужчин это чудо инженерной мысли открыть, потом закрыть. Видимо, с годами это всем надоело, и сомнительное охранное сооружение просто исчезло. Судя по тому, что тут уже повсюду буйно росла трава, произошло это давно. Интересно, считается ли это скопление строений садовым товариществом или гордо зовется коттеджным поселком? Надо бы спросить у Дарины… Или нет, не то чтобы это важно.
Место для парковки нашлось быстро, площадка идеального размера возле чуть покосившегося забора. Летом помешала бы трава, тут ее явно не косили весь год, но сейчас она сдалась осени, улеглась ковром, будто приветствуя меня. Да и дождь на время угомонился, тоже приятно.
Других машин, кстати, не было. Не только у домика Дарины, на всей улице. Да и понятно, почему, даже с легким налетом цивилизации вроде дополнительных пристроек или укрепленных стен, это место все равно оставалось призраком садового товарищества, не подходящим для круглогодичного проживания. Возможно, и Дарина одумалась, она давно в городе, я зря приехала? Ай, все равно не зря. Я чувствовала себя куда спокойней, чем в минувшие недели, уже это достойная награда. Сейчас, может, яблок каких поздних наберу и обратно поеду…
Но сначала я все равно хотела проверить дом на наличие Дарины. Калитка осталась приоткрытой, однако не потому что меня ждали: доски уже вросли в землю, это теперь нормальное положение. Так что я кое-как прощемилась внутрь, огляделась по сторонам. Двор зарос… Лучшее воплощение миновавшего времени и перемен, которые оно приносит: при Дарининой бабушке такого не было. Только подстриженный безупречно, будто ножницами, газон, только совершенная симметрия грядок. А поди ж ты пойми теперь, где тут грядки были, вокруг – сплошь желто-зеленое море трав и полевых цветов, испытание новой хозяйкой перенесли разве что старые кусты и деревья, но это советские сорта, они, возможно, и конец света кое-как перетерпят.
Даже в этом триумфе одичания сохранялись не до конца заросшие тропинки, получается, Дарина или была здесь недавно, или до сих пор где-то поблизости.
– Дашка! – крикнула я. – Отзовись на имя, потому что в лицо я рискую тебя не узнать!
Мои вопли напугали местных ворон, три взъерошенных черных комка с возмущенным карканьем взвились в небо. В остальном же реакции не было: все те же замершие домики, все та же глухая, будто ватой укутанная тишина. На смену дождю пришла та особая влажность, которая не проливается на землю, но ощущается кожей, когда через нее проходишь. В воздухе – запах сырой земли и прелой листвы, слишком сильный, чтобы пропустить нечто иное.
Вот тут мне и стало не по себе… Может потому, что все это было похоже на сцену из какого-то фильма ужасов? Правда, не напряженного, с погонями и реками крови, а какого-то меланхоличного. Того, где маньяк в хоккейной маске лениво машет мачете во все стороны, а тот, кому он случайно отсек руку, вздыхает и говорит: «Экая неприятность приключилась…»