Летучий Корабль - стр. 38

Даже не представляя, насколько громадный мир (Центральной галактики) стоял незримой тенью за его невероятно широкими – в этот миг – плечами:

Ведь у каждого из нас сугубо свой мир, который общепринято считать субъективным чтобы не обращать на него внимания, умаляя его и для вас и для самих себя. Который только может – с вашего добровольного на это согласия – стать миром общим. Что общепринято именовать браком. Добровольно погрузив себя во все эти перипетии другой и заставив себя с ними точно также считаться, как и с константами своего собственного мира. Помогая и ей и себе разобраться с волнующими вас обоих вопросами. Из чего вполне логично следует, что всеобщий мир – не более, чем некая абстракция. Идеализм. Которая таковой зачастую и остается для каждого, пока он не ответит себе и той, с кем он близко взаимодействует, на все волнующие вас обоих вопросы. И не начнёт разбираться в том, что их и порождает. Затрагивая в своих вопросах уже и общество в целом. Вначале, безусловно, затрагивая экономику и политику. А потом, связав это в единый узел политэкономии и поняв, что все эти политики – не более, чем чиновники, обслуживающие интересы общества. Чтобы наконец-то начать постигать то гигантское историческое колесо, что заставляет всё это общество ходить по кругу. Как осёл – вокруг вращаемого им привода этой гигантской мельницы под названием Цивилизация. Поняв, что за муку они при этом производят: чистейшую вихревую психоэнергию. И – кому. Вкусив её божественный восхитительный аромат, восхищающий тебя прямиком на небеса! Внезапно поняв для себя «новые правила» этой старой, как мир, игры. В Жизнь. Вечную. И начав вырабатывать её уже сознательно. Охватывая своим собственным счастьем и наслаждением миром всю галактику! Улучшая этим свою карму. С иронической улыбкой над теми, кто всё ещё чего-то там неистово требует, защищая свои права (гражданина) на место в стойле. Чтобы его хлестали ради этого кнутом Судьбы. Подгоняя к его же счастью.

Что Егор Летов наглядно показал вам снизу в своей песне «Они сражались за родину». А Аполлон – сверху, на подмостках Банана, постепенно продвигающегося сквозь льды и торосы сопротивляющейся ему судьбы на атомном ледоколе духа прямиком в Вечность!

Хотя, на сам ход эксперимента восхищение Каллисто почему-то никак не влияло. Да и зачем что-то делать, когда всё и без того как нельзя лучше? Каллисто впала в период интеллектуальной прострации.

Но Банан уже осознавал, что нельзя пилить под собой сук. На которых (плотно) сидишь. А потому и никогда их не корил. Ведь не может же альпинист обвинять вершину в том, что по дороге у него что-то пошло не так. Как он рассчитывал. Что-то от этого получить. Видимо, в этом виноваты его расчёты. А вовсе не она – лавина. И это даже не она, а это на него снова «что-то нашло».

Тем более что Банан давно уже понял, что оргазм и экстаз это не близнецы-братья, как (до сих пор) все наивно думали, а взаимоисключающие понятия. И если сдержать первые два-три судорожных спазма, побуждавшие тебя к оргазму (означавшему для тебя «конец игры» в секс), то далее секс превращается в один сплошной продолжающийся неопределённое время экстаз от соития. Который можно легко продолжать столько, сколько тебе этого захочется. Лишь сдерживась иногда и замирая на несколько секунд безо всякого движения.