Летопись Кенсингтона: Фредди и остальные. Часть 2 - стр. 35
Конечно, кое-кто усомнился в подлинности письма – мол, жена Мэя обычно писала именным гусиным пером и левой рукой, а письмо напечатано на машинке, да еще и ногами! Но Брайан наплевал клеветнику в глаза и долго убегал от него подворотнями и огородом, высоко перепрыгивая грядки с топинамбуром.
Так вот, вернемся к данности. Мэй смотрел все подряд, от «Изауры» и «Санта-Барбары» до «Альфа» и «Друзей» (и не говорите, что они тогда не выходили! мы просто пример привели!). Но любимыми его фильмами были «Коронейшн стрит» и «Истендерс». Мэй частенько сбегал с репетиций, и, пока друзья в студии крыли его отборнейшим матом, сидел на диване и, дрожа от экстаза, смотрел очередную серию.
А еще господин Б. Г. Мэй был ленив до изумления, готовить не умел и портил свой и без того испорченный желудок консервами. По преимуществу кошачьими, так как поверх лени был еще и потрясающе скуп.
Но сейчас разговор пойдет вовсе не об Брайане. Точнее, о нем, но не совсем. А еще точнее, совсем не о нем, а о Фредди. И только потом о Брайане. А также Роджере и Джоне. А также бабушке последнего. Итак…
Однажды Фредди пришла в голову гениальная идея. Не совсем, конечно, гениальная. Это он ее посчитал гениальной, а так она была вполне заурядная – Фред решил снять клип. Хороший. Мощный. Поэтому он быстро умылся, сполоснул грязные носки, одел их плюс еще тренировочные штаны и кепку, и поехал, к кому бы вы думали? Нет, не к Бобу Марли, ведь он уже четыре года как умер. И не к Питеру Габриэлу, которого боялся даже больше, чем Боба Марли, который уже четыре года как умер. А пошел он к Брайану Мэю.
Зачем? А вот – он пошел уговаривать друга снимать клип. А Брайан в это время блаженствовал. Он погружал чайную ложечку в баночку кабачковой икорки, которую ему прислал папа из Хэмптона (а может, из Фелтхэма. А может, и не папа, а сам Мэй себе всю жизнь слал посылки и писал письма), погружал эту же ложечку в рот и с негромким звуком «Гллоппшшшццц» глотал. Это было замечательно!
И тут появился Фредди.
– Как некстати, – возмутился и чуть не подавился Брайан, когда перед его внушительным носом появилась лукавая физиономия волка Семен Алексеича, то есть Фредди (он взял себе новый псевдоним, старый – Гершкович – ему чем-то не потрафил). – Я же кушаю!
– Ты не кушай, ты слушай, – отозвался Фредди и оттопырил Брайану оба его уха так, что они стали похожи на паруса. Это его так развеселило, что он стал размахивать Мэевыми ушами, напевая: «Словно лодки с парусами!».
– Чего слушать-та? – спросил Брайан плаксивым голосом.
– Я пришел. Тебя звать. Клип снимать. Новый. Веселый. Придешь?
– Отче ж не прийти-приду, – сказал Брайан. – Отче ж не прийти-приду.
– А зачем нам кузнец? – в тон ему спросил Фредди.
– Не, нам кузнец не нужен, – кивнул Мэй.
– Зачем нам кузнец? – хором сказали они и захохотали.
– Нет, правда? – спросил Фредди. – Клип снимаем, да-а?
– Про тебя? – поинтересовался Мэй, тихонько заслоняя от друга икру.
– Нет, про тебя, – ласково улыбнулся Фредди и ловко выхватил у разинувшего рот друга банку. – Ты же у нас любишь «Коронейшн Стрит»?
Брайан замотал головой, как пес, которому в ухо залетела оса.
– Тогда гони деньги! – растопырил Фредди ладонь.
– Какие? – поперхнулся Мэй.
– Как – какие? – поперхнулся, в свою очередь, Фредди. – Нам же вчера зарплату выдали, пятерочками, новенькими, пожалуйте! Где они?