Лето детства - стр. 5
– Нютка, выходи гулять!
Это моя подруга Нинка зовёт меня. Я стою в углу, размазывая по лицу слезы и сопли.
– Опять оглашенная – ругается бабушка. – Отец не велел тебя пускать. Чего вот тебя черти понесли на чердак? Что ты там потеряла?
– Мы-ы-ы-ы в пря-а –а- т ки гу-ля-ли, – всхлипываю и заикаюсь я.
– Вам что, другого места не нашлось?
Я отрицательно мотаю головой.
– Горе мне с вами, – сокрушается бабушка, и в её голосе появляются жалостливые нотки.
Я реву ещё сильней.
– Нютка, выходи-и-и-и!
– Пьфу, ты, негода! – бабушка подходит к окну. – Чего орёшь на весь проулок? В углу она стоит, отец наказал!
– Так дядька Игнат на луг за сеном поехал, – простодушно замечает Нинка.
– Так что? – недоумевает бабушка.
– А вы её отпустите, он всё равно не скоро приедет.
– Умная какая. А как узнает?
– Не узнает, – убедительным голосом говорит подруга.
– Это, выходит, я брехать должна? Ты смотри, чему она меня учит.
– Да не учу я никого, – миролюбиво отвечает Нинка. – Она уже вон сколько стоит… Может хватит?
– Хватит, не хватит, – не твоего ума дело, – ворчит бабушка, – тебе она на что? Давно видались?
Я с надеждой прислушиваюсь к их разговору. Какая, всё-таки, Нинка храбрая. Я так со взрослыми не могу разговаривать.
– Так мне ждать или нет?
– Да погоди ты, оказия – сдаётся бабушка – вечно вы меня подводите. Бесенята этакие… Накасались на мою голову.
Я понимаю, бабушка никак не может решить, как поступить. Ей и жалко меня, и наказать стоить, чтоб в следующий раз неповадно было. Бабушка знает, что во всём виновата старшая сестра Валька, но её давно «след простыл». Досталось мне, хотя я больше всех пострадала в этой истории и, по моему глубокому убеждению должна быть не наказана, а как раз наоборот. Но моего мнения никто не спрашивал.
– Баба Надя – в проеме окна появляется Нинкина голова. – Нютка не виновата, это всё Валька, я так сама дядьке Игнату и скажу, я не спужаюсь. Это ж не справедливо!
– А телёнка чуть не угробили! Умники…
– Подумаешь, по двору побегал…
– Гляньте, защитница нашлась! Ей бы самой за себя учиться стоять надобно, а то так и будешь её до свадьбы защищать. Выходи ужо с угла, чего теперь –уговорили проказники…
Поняв, что гроза прошла, я кивнула подруге, она мне подмигнула и исчезла за окном.
Судорожно всхлипнув, пошла к бабушке. Умывшись под её ворчание, принялась расчёсывать спутанные волосы.
– Иди, помогу, что ты их, как зря дерешь.
Приведя меня в порядок, она дала мне двадцать копеек и велела купить буханку хлеба и спички.
– Если батька приедет, скажу послала за хлебом. А увидишь ту заразу – передай, тотчас домой нехай идёт, а то хуже будет… Хотя её теперь с собаками не сыскать. Небось, у бабки Паши спряталась. Иди, толкнула она меня в спину, а то передумаю.
Я выскочила на улицу. Нинка сидела на корточках и укачивала цыплёнка, завернув ему голову пол крыло.
– Смотри, спит, как младенец.
– Ты что, пусти сейчас же, бабушка увидит, прибьёт, – испугалась я
– Да не бойся ты!
Нинка положила цыпленка на траву. Цыплёнок лежал неподвижно.
– Нин, он сдох?
Лицо подруги испуганно вытянулось.
– Мало мне телёнка…– заскулила я.
– Да погоди ты!
Она осторожно вытащила голову цыплёнка из-под крыла. Он несколько секунд лежал неподвижно, потом заскрёб лапками по траве. Мы часто проделывали такие штучки с цыплятами, а иногда, и с большими курами, но те быстро просыпались, а этот оказался слабый. Я замерла в ожидании.