Летний сад - стр. 85

– Тебе нравилось ходить на танцы?

– Что?

Она не отвечала. Он помолчал.

– Когда я был в Кольдице, в тех непроходимых лесах, почти умирая, мне хотелось это знать.

– Ты как будто и до сих пор там, Шура.

– Нет, – возразил он. – Я в Нью-Йорке, муха на стене, пытаюсь увидеть тебя без меня.

– Но я здесь, – прошептала она.

– Да, но какой ты была, когда была там? Ты веселилась? – Голос Александра звучал так печально. – Я знаю, ты не забывала нас, но хотелось ли тебе снова стать счастливой, как прежде, танцевать без боли? – Он нервно сглотнул. – Ты могла бы… полюбить снова? Думала ли ты об этом, сидя на койках Благотворительного госпиталя? Хотела снова стать счастливой, вернуться в Нью-Йорк, перечитывать Эмили Бронте? Нежная юная любовь, прости, если я забыл тебя…

Он подталкивал ее к откровенности. Но видел, что ей этого не хочется. Ей хотелось путаницы, которую можно отрицать.

– Ладно, Шура, если мы вот так заговорили, начали выяснять, объясни, что ты имел в виду, когда сказал, что я запятнана ГУЛАГом. Расскажи, что с тобой случилось?

– Нет. Я… забудь. Я был…

– Расскажи, что случилось с тобой, когда ты пропал на четыре дня на Оленьем острове.

– Ты сильно прибавляешь. Тогда и трех дней не прошло. И сначала скажи, что ты думала в том госпитале.

– Ладно, хорошо, давай не будем говорить об этом.

Он требовательно прижал пальцы к ее спине. Сунул руки под ее кардиган, под блузку, добрался до голых плеч.

Повернул ее на спину и встал над ней на колени, и костер и пропасть были позади них. «Ни покоя, ни мира, – со вздохом подумал Александр, – даже в храмах Большого каньона».

Хныканье Энтони перешло в страдальческий крик.

– Мама, мама!

Татьяна бросилась к нему. Он успокоился, но она осталась в его палатке. Наконец и Александр забрался туда и устроился рядом с ней на твердой земле.

– Это просто такой период, Шура, – сказала Татьяна, словно пытаясь успокоить его. – Это пройдет. – Она помолчала. – Как и все вообще.

Горло Александра жгло от нетерпения и разочарования.

– Ты бы так не говорила, если бы знала, что ему снится.

Татьяна напряглась в его руках.

– А!

Александр поднял голову, всматриваясь в нее в темноте.

Он с трудом мог различить контуры ее лица, когда отсветы костра проникали в приподнятое полотнище входа.

– Так ты знаешь!

Татьяна с болью в голосе подтвердила это. Она не поднимала головы. И не открывала глаз.

– Ты все это время знала?

Она осторожно пожала плечами:

– Я не хотела тебя расстраивать.

После долгого напряженного молчания Александр заговорил:

– Я знаю, что ты думаешь, Татьяна. Что все повернет к лучшему, но увидишь – этого не будет. Он никогда не справится с тем, что ты его бросила.

– Не говори так! Он справится. Он просто маленький мальчик.

Александр кивнул, но не в знак согласия:

– Попомни мои слова. Не забудет.

– Так к чему ты это? – огорченно произнесла Татьяна. – Мне не следовало уезжать? Но я нашла тебя, разве не так? Такой разговор просто глуп!

– Да, – прошептал он. – Но скажи, если бы ты меня не нашла, что бы ты делала? Вернулась бы в Нью-Йорк и вышла бы за Эдварда Ладлоу? – Ему было безразлично ее напряжение и ее недовольство. – Энтони, кстати, пусть он и ошибается, думает, что ты могла и никогда не вернуться. Что ты так и искала бы меня в тайге.

– Нет, он так не думает! – Резко повернувшись лицом к Александру, Татьяна повторила: – Нет. Не думает.