Летний сад - стр. 83

– Когда тебя не было со мной, – заговорила Татьяна, – и когда я думала, что ты уже никогда ко мне не вернешься, я купила эту землю на вершине холма. Для тебя. Из-за того, чему ты всегда меня учил. Просто потому, что ты всегда учил так. Забираться повыше.

– Это правило для наводнений и войны, Таня. А могут ли они случиться здесь? – Он уставился во тьму.

– Супруг… – прошептала Татьяна. – Ты сейчас ничего не видишь внизу, но можешь ты представить все это через несколько лет – горящие на улицах огни, свет в окнах домов, в магазинах, свет других душ там, в долине? Как освещен Нью-Йорк, так будет светиться и эта долина, а мы сможем сидеть здесь вот так же и наблюдать за тем, что внизу.

– Ты пару секунд назад говорила, что мы завтра же продадим эту землю!

– Да.

Татьяна была теплой и открытой, пока не закрывалась какая-то ее часть, не становилась напряженной, как ее пальцы. Ее тоскливое желание увидеть пустыню в цвету когда-нибудь весной было сильно, но тревога в ее сжатых руках была такой же сильной.

– Это просто мечта, Шура, понимаешь? Просто глупая мечта. – Она вздохнула. – Конечно, мы ее продадим.

– Нет, мы ее не продадим, – возразил Александр, поворачивая ее лицом к себе. – И я больше не хочу об этом говорить.

Она показала на палатку:

– Будем спать там? – Ее ладони легли на его шею. – Я не могу. Моя храбрость фальшива, как ты знаешь. Я боюсь скорпионов.

– Нет, не беспокойся, – ответил Александр, крепко обнимая ее и прижимаясь губами к ее пульсирующему горлу, закрыв глаза. – Скорпионам не нравятся громкие звуки.

– Что ж, это хорошо, – пробормотала Татьяна, наклоняя голову. – Потому что они их не услышат.

Как она ошибалась на этот счет… Они окрестили свои девяносто семь акров, и вершину Пиннакл, и Райскую долину, и луну, и звезды, и Юпитер в небе своим бурным слиянием и экстатическими стонами.

На следующее утро, когда они снимались с лагеря и укладывались, чтобы двинуться дальше, к Большому каньону, Александр посмотрел на Татьяну, она посмотрела на него, и они разом повернулись и уставились на Энтони.

– Он проснулся ночью?

– Нет, он не просыпался.

Мальчик сидел у стола, собирая головоломку:

– А что? Вы хотели, чтобы я проснулся ночью?

Александр посмотрел на дорогу.

– А это интересно, – задумчиво произнес он, протягивая руку к пачке «Мальборо». – Покой доводит нас до безумия.

У смотровой точки Дезерт-Вью они стояли над краем вечного Большого каньона и смотрели на запад, на голубую дымку горизонта, и вниз, на змею Красной реки. Потом проехали несколько миль на запад и остановились у Липан-Пойнта, потом – у следующей смотровой точки Грандвью-Пойнт. У Моран-Пойнта посидели, тараща глаза, потом молча прошлись, и даже обычно разговорчивый Энтони умолк. Они прошли вдоль края каньона по лесистой тропе, под американскими соснами, до Явапаи-Пойнта, где нашли уединенное местечко, смогли посидеть и посмотреть на закат. Энтони подошел слишком близко к краю, и Татьяна с Александром вскочили и закричали, а он расплакался. Александр схватил его, но потом смягчился и отпустил, но лишь после того, как буквально начертил на песке линию и приказал мальчику не заходить за нее ни на шаг, если он не хочет строгого наказания. Энтони провел время заката, строя на этой линии стену из камешков и сухих прутиков.