Летний сад - стр. 62
– Ох, не надо постоянно навязывать мне Викки! – воскликнула Татьяна так громко, что и сама удивилась.
Александр встал из-за стола:
– Не повышай на меня голос, черт побери!
Татьяна вскочила:
– А ты перестань болтать ерунду!
Он хлопнул ладонями по столу:
– Что я такого сказал?
– Ты оставил меня и исчез на три дня тогда, на Оленьем острове! – закричала Татьяна. – На три дня! Ты когда-нибудь объяснял мне, где пропадал? Ты когда-нибудь мне рассказывал? А я что, хлопала по столу? А если я пять минут просидела в квартале от дому, ты вдруг возмущаешься! Я хочу сказать, ты это как, всерьез?
– ТАТЬЯНА! – Его кулак опустился на стол, тарелки со звоном посыпались на пол.
Энтони разрыдался. Зажав уши руками, он повторял:
– Мамуля, мамуля, перестань!
Татьяна бросилась к сыну. Александр выскочил из кухни.
В спальне Энтони сказал:
– Мамуля, не кричи на папу, а то он опять уйдет!
Татьяне хотелось объяснить, что взрослые иногда ссорятся, но она знала, что Энтони этого не поймет. Бесси и Ник Мур ссорились. Мама и папа Энтони не ссорились. Ребенок не мог понять, что они просто старались притворяться, что оба созданы из фарфора, а не из кремня. По крайней мере это было реальное взаимодействие, хотя, как и во всем, каждому приходилось быть осторожным в отношении желаний другого.
Александр вернулся несколько часов спустя и остался на палубе.
Татьяна лежала в постели, ожидая его. Но наконец надела халат и вышла наружу. В воздухе пахло солью и океаном. Было уже за полночь, стоял июнь, и температура не опускалась ниже семидесяти по Фаренгейту. Это нравилось Татьяне. Ей никогда не приходилось бывать в таких местах, где ночами было так тепло.
– Прости, что я повысила голос.
– За что тебе действительно следует извиняться, так это за то, что ты так себя вела. Вот за это.
– Я просто сидела там и думала.
– О, ну да, я же только вчера родился. Дай мне передохнуть, черт побери!
Татьяна подошла, чтобы сесть к нему на колени. Она собиралась рассказать ему то, что ему нужно было услышать. Но ей хотелось, чтобы и он хоть раз рассказал ей то, что необходимо было услышать ей.
– Это все ерунда, Шура. Правда. Я просто сидела… мм… – пробормотала она, прижимаясь щекой к его щеке.
От Александра пахло спиртным. Татьяна вдыхала запах пива; он ей нравился. Потом она вздохнула:
– А ты где был?
– Прошелся до одного из казино. Сыграл в покер. Видишь, как все просто? А если ты хочешь знать, где я был тогда, на Оленьем острове, то почему просто не спросить об этом?
Татьяне не хотелось говорить ему, что она просто боится знать. Она сама отсутствовала каких-то полчаса. Он исчез, ушел и считался мертвым годы. Иногда ей хотелось, чтобы он просто подумал, подумал о том, что могла чувствовать она. И ей уже не хотелось сидеть на его коленях.
– Шура, пойдем, не расстраивайся из-за меня, – сказала она, вставая.
– Да и ты тоже. – Он выбросил сигарету и поднялся. – Я держусь как могу.
– Я тоже, Александр, – сказала она, идя за ним. – Я тоже.
Но в постели – нагая, обнимая его, целуя – Татьяна цеплялась за него как обычно, лихорадочно сжимая его спину, и под пальцами, даже в момент собственного забытья, ощущала шрамы.
Она не могла продолжать. Не могла даже в такой момент. Особенно в такой момент. И потому заметила, что делает то же самое, что делал он в Лазареве, когда не мог прикасаться к ней. Татьяна остановила его, оттолкнула и повернулась к нему спиной.