Лесная тень. Вопреки её судьбе - стр. 34

Оказалось, что мне нечего ей возразить. Монти очень любил жизнь. Он готов был вдыхать ее без остатка до последней секунды и никогда ни о чем не жалеть.

Держать его на сонных травах стало бы преступлением.

Отнять у него последние дни стало бы преступлением.

Монти шевельнулся во сне, губы едва заметно изогнулись, он прошептал едва слышно: «Фрея, не прыгай».

Я вздрогнула, как от удара. Знала, что ему снилось. Старое, давно забытое развлечение из детства, игра в догонялки. Мне всегда хотелось не просто поймать его, но и повалить на землю. Доказать, что я победитель, что я сильней, а он не признавал поражений, только кричал: «Фрея, не прыгай на меня, все локти разодрал!» — и показывал мне кровавые ссадины. Мама высовывалась в окно и ругала нас за порванную одежду. Пахло весной, а душу заполняло нехитрое детское счастье.

Мои пальцы разжались, рука в кармане выпустила бутылек, так и не вытащив его наружу. У Монти не было времени, но это не давало мне права пробовать на нем зелье чужака. Не давало права лишить брата последних дней. Мы с ним были одной крови, почти одной: отец у меня другой, но отчего-то я совсем не переживала, что Монти лекарство не подойдет, мы ведь похожи, как две половинки. Я боялась лишь, что это мог оказаться яд. Что чужак решил гнусно подшутить надо мной, чтобы не заявилась просить в третий раз.

Выясню, как оно действует, — и вернусь.

Чужак мне ничего не расскажет, в этом я была твердо уверена. Он делал и говорил только то, что хотел сам, то, что приносило ему пользу, а я ничего не могла предложить ему взамен. Я не представляла, что на самом деле могло понадобиться чужаку в Хюрбене, но чувствовала, что деньгами он бы точно не заинтересовался, да и не успела я скопить богатств за свою короткую жизнь. У меня был кинжал, который мне не принадлежал, но чужак не взял его сегодня, хотя, пожелай он присвоить вещицу — ни я, ни Арни не стали бы возмущаться. А может, даже не заметили бы пропажи: я была уверена, что колдовством можно сделать и не такое.

— Прости, ошиблась. — Я развернулась к Альбе и крепко обняла ее. — Не могу помочь.

Она безмолвно проводила меня удивленным взглядом.

До знахаркиного домика я все-таки дошла. В окнах было темно, а трогать дверь — больно. Я покричала, позвала чужака, но никто не ответил.

Зато в моем собственном жилище меня ожидал неприятный сюрприз. С порога я поняла, что у меня в гостях кто-то побывал. И не потрудился закрыть за собой дверь поплотнее: комната промерзла, но даже такой сильный сквозняк не смог избавить ее от приторного запаха сиреневых цветов. Все мои вещи лежали на местах, и ничего нового не появилось, я несколько раз обыскала дом, чтобы убедиться в этом. Вот ведь как чувствовала там, на дороге, что шел чужак отсюда! Интуиция меня подводила редко, жаль, что помогала не часто.

Я поставила бутылек на стол, уселась на лежанку и уставилась на него, словно пытаясь уничтожить снадобье взглядом. В окно глядела луна, ее свет ровно ложился на стол, но не проникал сквозь жидкость в бутыльке, и от него ко мне, как лапа монстра, тянулась длинная тень.

Встряхнувшись, я быстро нацарапала записку и босиком выбежала во двор. Ноги почти не ощущали холода. Я подсунула записку под коврик на соседнем крыльце. Найдут ее только утром, когда тетушка-чистюля выйдет приводить ступени в приличный вид, счищать принесенные ветром за ночь листья и крошки. Успею забрать, если не пригодится. Успокаивало то, что, если со мной что-то случится, Монти об этом уже не узнает. Значит, и переживать не будет.