Лесная обитель - стр. 69
Она слепо глядела в огонь, но ни один луч света не проникал к ней в этот уголок памяти – ведь там, в хижине, было темно.
– Я ничего не заподозрила, я знать не знала, что ему от меня нужно, когда однажды он затащил меня к себе в хижину… – Кейлин содрогнулась, истерзанная страшным воспоминанием, для которого даже теперь не могла подобрать слов.
– Что ты сделала? – Голос Эйлан доносился откуда-то издалека, словно свет далекой звезды.
– А что я могла сделать? – хрипло проговорила Кейлин, отчаянно цепляясь за этот лучик света. – Я… я с плачем убежала… я плакала так, что думала, вся изойду на слезы, меня переполняли ужас и омерзение… не могу об этом говорить. Мне казалось, нет никого, кому бы я смогла рассказать о своей беде – никого, кто бы пожалел меня. – Она надолго умолкла. – Я по сей день помню запах той хижины – там разило водорослями, папоротником и гниющими отбросами; он повалил меня на грязный пол, я всхлипывала и стонала… я была слишком мала, чтобы понять, что ему нужно. Мне и теперь становится дурно от запахов моря и папоротника, – призналась она.
– И никто так и не узнал? Никто не вмешался? – возмутилась Эйлан. – Мне кажется, мой отец убил бы любого, кто посмел бы на меня посягнуть.
Наконец-то Кейлин выговорилась: теперь ей дышалось чуть легче. Часть внутренней боли выплеснулась вместе с долгим, прерывистым вздохом.
– Наше племя было совсем диким, это правда, но надругательство над женщиной не допускалось, и уж тем более над малым ребенком. Если бы я обвинила своего обидчика, его посадили бы в плетеную из ивняка клетку и поджарили бы на медленном огне. Он знал это, когда угрожал мне. Но я-то не знала. – Теперь Кейлин говорила до странности отрешенно, как если бы все произошло не с нею, а с кем-то другим.
– А год спустя появилась Лианнон. Ей и в голову не могло прийти, что девочка моих лет уже утратила чистоту, – но к тому времени, как я научилась доверять ей и убедилась в ее доброте, было уже слишком поздно; я боялась, что меня отошлют прочь. Так что, выходит, та божественная сила, которую ты якобы во мне увидела, – это все ложь, – безжалостно докончила Кейлин. – Если бы Лианнон знала правду, меня никогда не посвятили бы в жрицы – но я постаралась, чтобы она осталась в неведении. – Кейлин отвернулась. На миг – на бесконечно-долгий миг – повисла томительная тишина.
– Посмотри на меня…
Взгляд Кейлин, словно против ее воли, обратился на девушку. Лицо Эйлан поделилось как бы надвое: одна его половина сияла, словно лик Богини, другая скрывалась в тени.
– Я в тебя верю, – очень серьезно произнесла девушка.
Кейлин судорожно перевела дыхание: слезы застилали ей глаза, и образ Эйлан расплывался и утрачивал четкость.
– Я жива только потому, что верю: Великая Богиня тоже меня прощает, – призналась жрица. – Я прошла первое посвящение еще до того, как поняла всю чудовищность моего обмана. Но никаких дурных знамений не последовало. Когда меня нарекли жрицей, я ждала, что гром небесный поразит меня, но небеса молчали. Тогда я задумалась: а вдруг никаких богов просто не существует, а если они и есть, то дела людские их вовсе не занимают?
– А может быть, боги милосерднее людей, – проговорила Эйлан и на миг зажмурилась, словно бы поразившись собственной дерзости. Ей прежде и в голову не приходило подвергать сомнению мудрость мужчин, таких, как ее отец и дед. – А почему вы покинули башню у моря? – спросила девушка спустя какое-то время.