Лесная обитель - стр. 47

Однако ж, если бы только Гая признали и одобрили в качестве жениха, ему бы наверняка позволили повидаться с Эйлан перед отъездом. Но хозяйка дома затеяла большую уборку, и все женщины трудились, не разгибая спины. Реис заверила гостя, что передаст дочери его тщательно продуманные, осторожные слова прощания. Это обещание да мелькнувший отблеск золотистых волос Эйлан – вот и все, чем вынужден был утешаться Гай по дороге к Деве и к миру римлян.

Мацеллий Север Старший, префект лагеря II Вспомогательного легиона, расквартированного в Деве, был уже немолод, но и не стар: высокий и представительный, он умел скрывать яростный гнев под внешним спокойствием. Его мягкая обходительность была обманчивой. При всем своем могучем росте он никогда не выходил из себя, не буйствовал и не повышал голоса; он скорее сошел бы за ученого книжника. Иные из тех, кто плохо его знал, считали его никчемным рохлей – и глубоко заблуждались.

Эта мнимая мягкость была чрезвычайно ценным качеством в человеке, занимающем такую должность, как префект лагеря, или Prefectus Castrorum на звучной латыни. В придачу к тому, что он отвечал за лагерь как таковой, он еще и служил своего рода связующим звеном между легионом и местным населением; он подчинялся не командующему легионом, но лишь наместнику Британии и судебному легату, Legatus Juridicus (эту должность учредили совсем недавно). А поскольку наместник отбыл с войском в Каледонию, а резиденция судебного легата находилась в Лондинии, здесь, на задворках империи, слово префекта было законом во всем, что касалось гражданской жизни. К счастью, он хорошо сработался с командующим легионом – когда-то давно Мацеллий Север воевал под его началом в нескольких военных кампаниях, а тот всячески поощрял его в стремлении накопить денег и вступить в сословие эквитов, то есть всадников – средний класс, на который главным образом и опиралось римское правительство.

Мацеллий Север занимался снабжением и расквартированием в том, что касалось всего легиона, а также выступал как офицер-посредник в отношениях между армией и местными жителями – как бриттами, так и римлянами. Собственно говоря, он представлял также интересы гражданского населения. Реквизируя продовольствие для нужд легиона, он должен был следить за тем, чтобы у людей, поставляющих съестные припасы и рабочую силу, не отнимали все подчистую, ведь иначе мог вспыхнуть бунт. Так что в мирное время землями ордовиков в окрестностях Девы управлял скорее Мацеллий Север, нежели командующий легионом.

Через его небольшой, тесный рабочий кабинет, обставленный с аскетичной простотой – ничего лишнего! – всякий день каким-то непостижимым образом проходил целый поток посетителей, как гражданских, так и военных, с бесконечными списками жалоб, просьб и требований. Порою Мацеллий, при всем своем немалом росте, чувствовал, что его буквально втиснули в угол.

С утренним наплывом просителей Мацеллий уже почти разобрался. Устроившись на складном стуле, он хмуро косился на пергаментный свиток, который держал на коленях, и делал вид, будто терпеливо слушает дебелого, женоподобного горожанина в тоге римского гражданина – а тот, ни на секунду не умолкая, тараторил вот уже почти двенадцать минут. Мацеллий мог бы в любой момент оборвать его болтовню, но на самом-то деле он слышал едва ли одно слово из двадцати: он изучал список поставок. Невежливо было бы выставить просителя за дверь, чтобы заняться списком; пусть себе разглагольствует, читать-то не мешает! В любом случае Мацеллий уже услышал достаточно, чтобы понять: что Луций Варулл талдычит одно и то же, уснащая свою речь все новыми риторическими повторами.