Лесная обитель - стр. 41
Позади возникла какая-то суматоха. Крики и пение зазвучали ближе. Гай обернулся – молодежь тащила чучела из ивовых прутьев и соломы. Иные фигуры походили на людей, иные – на чудищ из ночного кошмара. На одной Гай заметил очень узнаваемое подобие легионерского шлема.
Волосы у римлянина встали дыбом. Он только что объяснял Эйлан, что не помнит белтайнских обрядов, но теперь – рокот ли барабанов тому виной, или мерцающие отблески, или дурманный аромат пряных трав, брошенных в огонь, – Гай внезапно понял со всей отчетливостью, что видел нечто подобное прежде. Юноша зажмурился: перед его внутренним взором возникли татуировки в виде драконов, обвивших могучие руки; послышался чей-то молодой смех. На мгновение рокот барабанов оглушил Гая; видение потонуло в крови – и в скорби, так давно подавляемой, что даже слова для нее не подберешь.
Юноша крепче вцепился в руку Эйлан.
– Дурачок! – рассмеялась Эйлан, заметив выражение его лица. – Это же просто куклы! Летнего короля или кого-то другого вместо него даже в древние времена приносили в жертву только раз в семь лет, чтобы возродить землю.
– Ты – дочь друида, – промолвил Гай, опускаясь на траву. – Тебе лучше знать.
– Я не владею знанием, которому учат в Лесной обители, но это сказание я слышала. Говорят, будто с Избранником обращались как с королем в течение целого года. Семье его воздавали почет. Все его желания исполнялись, его потчевали самыми вкусными яствами и винами, ему приводили прекраснейших девушек. Зачать дитя от бога почиталось за честь; даже служительницы святилища не были для него запретны, хотя любого другого, кто возлег со жрицей, покарали бы смертью. А по прошествии года… – Девушка замялась. – Его отдавали огню.
Эйлан сидела совсем близко. Гай вдыхал свежий, напоенный луговыми цветами аромат ее волос.
– Я слыхал, в Риме появился новый культ: его служители, приверженцы Назарянина, верят, что их пророк – сын бога и умер, чтобы искупить людские грехи, – промолвил Гай. Сам он предпочитал Митру, бога солдат.
– Приверженцы Назарянина есть не только в Риме, – подтвердила девушка. – Отец рассказывал, некоторые из них бежали в Британию от преследований императора. Друиды позволили им построить церковь на Острове Яблок далеко на юге Летней страны. Но здесь у нас отдает свою кровь земле только супруг Богини – или кто-то, кто его заменяет.
С громкими воплями молодежь принялась кидать чучела в костер: языки пламени под восторженные возгласы рвались к небу. Мимо пробежала еще одна шумная орава, Эйлан неуютно вздрогнула, и Гай покровительственно приобнял ее за плечи.
– Это они сжигают злых духов: очень скоро между двумя кострами прогонят скот, чтобы уберечь его от всех опасностей на летних пастбищах среди холмов. Огонь обладает великой властью… – Девушка внезапно покраснела – но не от жара пламени.
– А что еще происходит вокруг костров? – мягко спросил Гай. Он весь дрожал: ему стоило немалых усилий сдержаться и не притянуть девушку к себе. Даже сквозь платье он ощущал нежную мягкость ее стройного, гибкого тела. Впервые увидев Эйлан, молодой римлянин посчитал ее совсем ребенком, но теперь он понимал: рядом с ним – женщина, при всей ее хрупкости; и сознавал, как сильно его влечет к ней.
– Ну… – смущенно начала девушка, неотрывно глядя в пламя, – в эту ночь, пока пылают костры Великой Богини, влюбленные, обменявшись обетами, рука об руку прыгают через огонь, дабы почтить Богиню и попросить ее о детях. А потом вместе уходят в лес. Возможно, в древние времена не знали, откуда берутся дети; но Арданос рассказывает, что люди подметили: дети рождаются после совершения обрядов в честь Владычицы – поэтому люди по сей день соблюдают древний обычай.