Лесная обитель - стр. 40
Гай перебрал в уме несколько безопасных тем для беседы и наконец сказал:
– А расскажи мне побольше о том, как в вашем племени справляют этот праздник! У силуров обычаи немного иные, и я боюсь допустить какой-нибудь промах. – Юноша решил про себя, что придумал отличное оправдание своему невежеству, ведь за всю свою жизнь он побывал на местном празднике Белтайн только однажды, еще шестилетним мальцом!
Девушка зарделась.
– В самом деле? – Вот теперь она смутилась не на шутку. – Это очень древний праздник. Наверное, когда-то у всех племен обряды были одни и те же. Арданос говорит, наши предки принесли этот обычай с собой, когда приплыли на острова. А кому и знать, как не Арданосу!
– И верно, – усмехнулся Гай. – Твой дедушка так стар – он не иначе как приплыл на том самом первом корабле из Галлии? – Девушка прыснула от смеха, и Гай облегченно выдохнул – оба разом почувствовали себя не так скованно.
– Ты видел, как зажигали священное пламя, – промолвила Эйлан. – Сегодня ночью, когда Верховная жрица явится благословить костры, мы все станем приветствовать ее как Великую Богиню. Не знаю, как уж там обстояли дела в южных племенах, но на севере в старину женщины пользовались большей свободой, нежели сегодня. Это сейчас у нас есть Верховная жрица – и есть друиды. А до прихода римлян некоторыми племенами правили королевы. Картимандуя повелевала бригантами, а ицены шли за Боудиккой.
Гай похолодел. Среди римлян именем Боудикки, Кровавой королевы, до сих пор пугали детей. В Лондинии по сей день можно было видеть следы пожара на месте сгоревшей базилики. Рабочие, закладывая фундамент – ведь город стремительно рос, – порою находили кости тех, кто пытался бежать от кровожадных иценских орд. А Эйлан, ничего не замечая, продолжала:
– Только на время войны королева ставила во главе армии военного вождя: это мог быть ее брат или супруг, но в любом случае он не обладал большой властью в народе. Королева правила от своего собственного имени, и, что ни говори, женщины лучше разбираются в делах правления, ведь каждой женщине приходится вести дом и хозяйство! Согласись, главенствовать над племенем пристало скорее женщине, нежели мужчине, который только и способен выполнять приказы военного вождя!
– Над племенем – возможно, – согласился Гай. – Но нелепо и думать о том, чтобы поставить женщину командовать легионом – или править великой империей под стать цезарям.
– Не вижу, почему бы и нет, – промолвила Эйлан. – Уж верно, женщина, привыкшая разумно распоряжаться в большой семье, сумеет править империей не хуже всякого мужчины. Разве среди римлян не было могущественных королев?
Гай поморщился, вспоминая своего наставника-грека, который заставлял его зубрить историю.
– Я слыхал, во времена императоров Клавдиев была одна злобная старуха по имени Ливия, мать обожествленного Тиберия, – осторожно подбирая слова, проговорил юноша. – Она отравила всю свою родню. Может, поэтому римляне и не в восторге от женщин-правительниц.
Молодые люди уже обогнули костры и дошли до дальнего конца праздничной площадки и до подножия могильного кургана с его покатыми склонами.
– Гавен, так, по-твоему, все женщины – зло? – спросила Эйлан.
– В тебе зла точно нет, – заверил юноша, встречая ее ясный взгляд. Глаза Эйлан напоминали озера с кристально – чистой водой – утонуть бы в них навсегда! Эти глаза – светлый источник истины. При мысли о том, что он вынужден будет и дальше обманывать девушку, Гай содрогнулся от отвращения к самому себе. Звучит нелепо, да, – но молодой римлянин был готов доверить этой юной бриттке свою жизнь – то есть открыть ей, кто он на самом деле такой.