Лёля и Мармизюкин - стр. 11

– Как здорово, что ты пришёл, Мармизюкин! Помощь нужна! – торопливо закивала девочка.

– Вот как. Ну ладно, – только и сказал бесёнок.

Лёля услышала, как по полке, мягко шурша, прокатился серый комочек, а затем по привычке прыгнул к ней на кровать. Приземлился шиш там, где должны бы лежать Лёлины ножки.

– А ты чего ноги жмёшь? Холодно разве? – спросил он девочку.

– Страшно, – призналась Лёля.

– А чего ты страшишься? – удивился Мармизюкин.

– Кошмариков.

Бесёнок вскарабкался на горку – подтянутые Лёлины ножки, и замер там, где коленки.

– А кто они такие? Я не слыхал ни о каких кошмариках. О кошмарах знаю, а вот о кошмариках впервые слышу.

А Лёля задумалась: кто же такие кошмарики? Она же их никогда не видела.

– Я не знаю, только они меня пугают. Шуршат, вздыхают, тянут ко мне свои страшные ручищи, – прошептала Лёля.

Почему-то при упоминании о кошмариках голос у неё слабел.

С улицы снова раздалось совиное уханье. Что-то волновало ночную птицу, возможно, её тоже преследовали кошмарики.

– Ой! Снова они, – испуганно вздохнула Лёля и потянула одеяло на лицо.

– Ты про совиное уханье? – усмехнулся Мармизюкин. – Это ж сова.

– Сова? – не поверила Лёля.

– Ага. Самая настоящая, – подтвердил шиш. – Ей одиноко, вот и ухает.

Лёля представила себе сову с большими круглыми глазами. Значит, и птицам бывает одиноко, а не только ей, Лёле. И страх перед уханьем ушёл, а Лёле даже стало жалко сову.

А Мармизюкин продолжал восседать на Лёлиных коленках. Самого его она не видела, только маленький круглый контур. Тёмное пятнышко с блестящими крохотными глазками-бусинками.

Тень-ручища снова зашевелилась и хищно потянулась по полу от окна. Лёля, это заметив, тут же задрожала и снова потянула к лицу край одеяла.

– Ты чего? – насторожился Мармизюкин.

– Там, у окна, рука. Она тянется ко мне, – испуганно прошептала девочка.

Мармизюкин повернулся в ту сторону, и в полумраке комнатки стал виден его крохотный носик. Этот носик жадно втянул воздух, а затем фыркнул.

– Так разве это рука? Это же тень от ветки яблони.

– А вдруг они могут притворяться тенью, – пугливо пискнула из-под одеяла Лёля.

– А это мы сейчас проверим! – проверещал Мармизюкин. – Ты драконов не боишься?

– Нет, вроде бы, – неуверенно ответила Лёля.

– Ну ладно, постараюсь не шибко страшно чудить, – пообещал бесёнок.

Что означало слово «чудить» Лёля не поняла, но решила, что это будет непременно что-то волшебное. Мармизюкин уже не раз творил нечто сказочное.

А маленький пушистый комочек скатился с коленок Лёли назад и принялся быстро пищать какие-то незнакомые словечки.

«Сейчас что-то будет», – взволнованно подумала Лёля.

И приготовилась к чуду.

Мармизюкин всё говорил и говорил, и голосок его изменялся. Из пискли он перешёл в бас. И Лёля вдруг увидела, как что-то растёт там, где положено лежать её ногам на постели. Это что-то стремительно увеличивалось, и кроватка жалобно заскрипела под внезапным грузом. Лёля задрожала и едва не закричала от ужаса.

На её кровати сидел самый настоящий дракон! Вернее она видела его силуэт и слышала, как он тяжело дышит. Неужели Мармизюкин решил её напугать? А она-то думала, что он ей друг!

А дракон спрыгнул с кроватки и, медленно переставляя большими ногами, двинулся прямо к жуткой ручище на полу.

– А ну убирайся отсюда и не смей обижать Лёлю! – проревел дракон и полыхнул на ручищу огнём.