Лекарь драконьей матушки - стр. 26
Я в общем обсуждении не участвовала. И в этот момент я поймала взгляд императора.
— А ты что предложишь? — спросил он.
36. Глава 24
Я стала уточнять симптомы, чем лечили, и первое, что пришло на ум, это диабет. Я рассказывала о том, что нужны упражнения, диета. И самое интересное, я тогда вообще не испытывала ни робости, ни страха. Все вокруг казалось чудесной сказкой. Вот он, дворец, вот я, а вот и принц. Ну, то есть император. Все как в самом сладком сне!
- Как тебя зовут? - спросил император.
Я хотела было открыть рот, но Фруассар опередил меня.
- Августа Сеннет! - объявил он. - Довольно известная целительница! Ее очень хвалили!
- Значит так, - произнес император, а все притихли. В последнюю секунду жаркого спора один из магов выхватил у другого микстуру и едва не пролил ее на ковер. - Лечить мою матушку будет…
Все замерли.
- Она, - указал на меня перст императора.
- Нет! - возмутилась императрица, глядя на Дуремара, который уже давал ей какие-то консультации. - Я настаиваю на уважаемом господине Абермарле.
- Она, - повторил император, а я помню, как все посмотрели на меня.
- Ты что? Решил пойти против воли своей матушки? - опешила императрица. - Впервые в жизни?
В ее голосе слышались одновременно и какая-то гордость, и в то же время негодование.
- Да, - произнес император, вставая с кресла. - Она имеет право заходить в мой кабинет без стука, в любое время. Ведь речь идет о жизни моей матушки.
Все были в шоке. Старик с микстурой прокашлялся, словно судьба только что плюнула ему в лицо. С видом глубоко оскорбленным, он спрятал свое чудодейственное снадобье в сумку и гордо удалился вместе с остальными, обсуждая, как быстро за ними пришлют гонца, когда императрице станет хуже.
- Я знаю, почему ты выбрал ее, - послышался насмешливый голос императрицы. А ее синие глаза превратились в две подозрительные щелки. - Но я тебе сразу скажу. Я никогда не ошибалась в людях. И эта девушка мне не нравится!
- Она не должна тебе нравится, - отрезал император. - Она обязана тебя вылечить и поставить на ноги. Для этого любовь императрицы не нужна.
Я помню, каким взглядом императрица смотрела вслед сыну. И каким взглядом обожгла меня.
Внезапно воспоминания прервались. Сквозь полудрему я услышала стон.
Я прислушалась.
Нет! Мне не показалось!
- Ай! - послышался стон императрицы из соседней комнаты, а я открыла глаза. - Умираю… О боги… Как же мне плохо… Позовите сына… Умоляю…
37. Глава 25
Я подскочила на кровати, словно ужаленная, и бросилась к покоям императрицы. Свет мгновенно вспыхнул, и я увидела её лицо — бледное, как бумага, с заплаканными глазами, полными страха и боли.
Рука императрицы покоилась на животе, и она корчилась от боли, тихо всхлипывая, словно маленький ребёнок, которому пытаются помочь, но всё безуспешно.
— О, боги, как мне плохо, — прошептала она, едва разлепив пересохшие губы, — Болит… Как мне плохо… Ты меня отравила!
Моя первая мысль — что она доигралась со сладким, но, присмотревшись, я поняла, что симптомы другие. Лицо её было покрыто каплями пота, дыхание было тяжёлым, а глаза — расширены от страха. Это действительно было похоже на сильное отравление.
Я бросилась к графину с водой, хватая его с дрожью в руках, и стала быстро наливать стакан. Ее пересохшие губы прильнули к нему, и она осушила его до дна, словно жаждущий зверёк — жадно, с жадностью, которая пугала.