Легитимация власти, узурпаторство и самозванство в государствах Евразии. Тюрко-монгольский мир XIII – начала ХХ в. - стр. 21

Подобные примеры имели место не только в периоды междуцарствия, когда обострялась борьба за трон. Порой даже решение хана относительно своего потенциального наследника (о завещаниях ханов как основании для претензий на трон мы поговорим ниже) становилось поводом для интриг, мятежей и проч. Так, в 1664 г. кашгарский хан Абдаллах решил назначить своим наследником второго сына – Нур ад-Дина, а не старшего, Юлбарса, который считался таковым в течение 20 лет. Возмущенный старший сын начал мятеж против отца [Чурас, 1976, с. 233–237] (см. также: [Караев, 1995, с. 116–117]). Схожая ситуация возникла в Бухарском ханстве в правление Аштарханида Надир-Мухаммада, когда против него поднялась часть бухарской знати, возмущенная явным предпочтением ханом своих прежних сановников, которых он перевел в столицу из своего бывшего удела в Балхе. Решив свергнуть хана, в 1645 г. они выставили против него в качестве равнозначного претендента его же старшего сына Абд ал-Азиза [Ахмедов, 1982, с. 109–110].

Со временем, когда отдельные ханские династии, представлявшие собой ветви Чингисидов, существенно размножились, вопросы о старшинстве стали еще более запутаны, чем ранее. И теперь претендовать на власть на основании старшинства мог не только близкий родственник – дядя или старший брат, но и весьма отдаленный родич. Примеры такого соперничества в борьбе за власть были нередки в Казахстане. Наверное, один из наиболее ярких примеров – противостояние знаменитого казахского хана Абу-л-Хайра и его дальнего родственника султана Борака. Абу-л-Хайр происходил от Усека, девятого сына Джанибека, одного из основателей Казахского ханства, жившего во второй половине XV в., и был первым ханом в своем роду. Борак же являлся потомком Джадыка, одного из старших сыновей Джанибека, и несколько его прямых предков (а также родной брат) уже правили казахами. Поэтому Борак с самого начала противился избранию Абу-л-Хайра в ханы, а в 1748 г. убил его. Дело убийцы рассматривали бии – выборные народные судьи, перед которыми он сумел оправдаться, упирая на то, что

Более того, год спустя Борак сам был избран ханом [Ерофеева, 2001, с. 118–119].

Претензии на власть лиц, обладавших статусом полуофициального наследника трона, также имели место в постимперский период. Так, Мухаммад-Тимур-султан, сын Мухаммада Шайбани-хана, основателя Бухарского ханства, при отце являлся кем-то вроде младшего соправителя, нося титул «валиахд» [Султанов, 2006, с. 95]. Это позволило ему претендовать на трон после смерти отца, а когда старшие родичи предпочли ему другого кандидата, Мухаммад-Тимур во время похода на Хорасан весной 1513 г. решил самовольно провозгласить себя ханом в Герате, повелел читать хутбу[28] и чеканить монету со своим именем [Семенов, 1954б, с. 142; Horikawa, 1994, S. 1710].

В некоторых случаях наследники выступали даже против ханов, благодаря которым и приобретали свой статус. Наиболее ярко это проявлялось в Крымском ханстве, где существовал особый институт калга-султана – своеобразного соправителя-наследника, которого назначал хан (при своем вступлении на престол, либо же после смерти или отстранения предыдущего калга-султана), но вместе с тем утверждал курултай и одобрял номинальный сюзерен – султан Османской империи (подробнее см.: [Бартольд, 2002