Легионы просят огня - стр. 25
– Ты лечил моего брата?
– К сожалению, да, – говорит он. – Простите.
Впервые вижу врача, который извиняется не за свое умение, а за попытку помочь.
«Смотри, Кай». У меня начинает кружиться голова. В горле першит, я с трудом сглатываю. Что это за запах здесь?!
– Чем он был болен?
– Насколько я могу судить… – философ поднимает голову – белки глаз резко выделяются на фоне темной кожи, – Это финикийская болезнь. Так называл ее великий Гиппократ.
– Как?!
Я молчу. Вот оно что. Это, чрево Юпитера, многое объясняет…
Колени на мгновение слабеют, усилием воли я заставляю себя выпрямиться.
Проказа!
Финикийская болезнь, от которой человек сгнивает заживо. Теряет пальцы, руки, уши. Безносые, безглазые – эти несчастные бродят вереницами по Германии, Италии, Ливии… В Иудее, мне рассказывали, в горах есть целый город прокаженных.
Им оставляют еду и одежду. Как мертвым.
– Язвы, – говорю я хрипло. Перед глазами: тело брата, обложенное кусками льда. Бледное, закаменевшее лицо. Таким Луция привезли из далекой холодной Германии в солнечный и жаркий Рим. Я напрягаю память: – Подожди. У него же не было язв!
Философ качает головой. У него гладкое черное лицо без возраста, только между бровей залегли глубокие морщины. И над всем этим – синий шутовской колпак с блестками.
Он забавен. И страшен одновременно.
– Самое начало болезни. Две небольшие язвочки – вот здесь и вот здесь, – фокусник показывает. Я не могу оторвать взгляда от его черных рук с розовыми ладонями. Проклятье! Все время жду, что он вынет из рукава яйцо или голубя. Голубь – это птица мертвых. Переносчик душ.
Это было бы жестоко, но очень смешно.
– Что дальше? – спрашиваю я.
– Дальше? – философ спокойно поднимает взгляд. – Это вы мне скажите, легат.
– Мой брат был… настойчив?
– Настойчив? – философ усмехается. – Это мягко сказано. Ваш брат умел убеждать. И тогда появился амулет. Маленькая глиняная птичка.
Я запускаю руку в ворот туники и вытягиваю шнурок. Выкладываю амулет на ладонь.
Глиняная птичка. Она странно холодная и тяжелая – для своего размера и материала. Короткий клюв, пухлое тело.
Эту птичку словно слепил ребенок. На ее подножии выдавлен символ – который мне незнаком. Словно буква из неведомого алфавита.
– Такая?
Фокусник молчит. Впрочем, ответ мне и не требуется. Этот амулет привезли мне после смерти брата. Глиняная птичка была при нем в момент смерти.
– Откуда это? – я смотрю на фокусника в упор, не мигая.
Он молчит.
– Я хочу знать. И ты мне расскажешь.
Фокусник некоторое время медлит, затем улыбается. Это не очень веселая улыбка.
– Кажется, вы похожи на своего брата больше, чем думаете, – мягко замечает он.
– Отвечай на вопрос!
– Хорошо. Я расскажу.
Что я знаю об Атлантиде? Великий материк, что навеки исчез в глубинах океана. Процветающая страна полубогов, полная чудес. А теперь оказывается, что я – один из потомков выживших. Еще и на какую-то часть бог. Сколько там капель крови атлантов в моих жилах? Смешно. Кажется, это слишком даже для моего агностицизма.
Девять сыновей Посейдона обитало в Атлантиде. Девять полубогов выбрали себе человеческих жен. Девять ветвей пошло от них. Четверть божественной крови в твоих жилах – это даже много. Девять божественных даров досталось потомкам атлантов от сыновей Посейдона. Волшебство.