Лазоревый грех - стр. 41

У меня пистолет уже был в руке, но Жан-Клод перехватил мою руку.

– Нож не серебряный, ma petite. Когда его вынут, мы исцеляемся почти мгновенно.

Я подняла на него глаза, пытаясь поднять пистолет, – и это даже немного получилось. От его вампирских меток я стала сильнее, чем мне положено.

– Откуда ты знаешь, что это не серебро?

– Потому что я уже играл в эти игры с Мюзетт.

Эти слова остановили меня. Я затихла в руках Жан-Клода. В их руках, точнее, потому что Дамиан держал меня за плечи. Только Джейсон не бросился меня сдерживать. Судя по его лицу, он бы хотел мне помочь, а не помешать.

Я выглянула из-за Жан-Клода и увидела, что Ашер все еще стоит, прижимая руки к животу, и кровь расплывается на коже рук. Коричневая рубашка была достаточно темна, чтобы скрыть первый прилив крови. Мюзетт поднесла свои резные губки к лезвию и стала слизывать кровь.

Из воспоминаний Жан-Клода я знала, что кровь вампира не питает. От мертвых питаться нельзя – таким образом.

Ашер поднял на меня глаза:

– Это не серебро, ma cherie, оно меня не убьет…

Дыхание пресеклось у него в горле – Мюзетт всадила нож еще раз.

Мир завертелся цветными полосками. Я закрыла глаза и низким, контролируемым голосом произнесла:

– Дамиан, отпусти меня.

Руки с моей спины упали немедленно, потому что я отдала прямой приказ. Я открыла глаза и встретила взгляд Жан-Клода. Какое-то время мы играли в гляделки, потом его рука медленно-медленно опустилась.

– Ты не можешь убить ее за это, – шепнул он в моих мыслях.

Я вложила пистолет в кобуру:

– Да, я знаю.

Я не могла ее убить, потому что она не пыталась убить Ашера. Но я не буду стоять и смотреть, как его пытают. Не буду, потому что не могу. Когда-то я думала, что мериться силами с вампиром – не слишком удачная мысль. Она была сильнее меня даже с метками Жан-Клода, но я готова была поставить что угодно: рукопашному бою она никогда не училась. Если я ошиблась – похожу с набитой мордой. Если нет… вот тогда и посмотрим.

Мюзетт не шевельнулась, чтобы защититься. Анхелито стоял с другими в дальнем углу. Как будто никто из них не считал меня угрозой. Можно бы подумать, что при моей репутации вампиры перестанут меня недооценивать. Но мужчины, живые или мертвые, все равно дураки.

Я сама ощущала, как улыбаюсь, и мне не нужно было зеркало, чтобы знать, насколько эта улыбка отличается от приятной. Такая у меня бывает, когда меня слишком уж достали и я решила как-то прореагировать.

Мюзетт снова устроила шоу с вылизыванием ножа, пока Ашер стоял перед ней, и кровь хлестала из раны. Она лизала нож, как ребенок мороженое в жаркий день, – тщательно, но быстро, чтобы не капало на руки и не потерялось ни капли вкусноты. И смотрела она только на меня, все шоу было для меня. Как будто Ашер для нее ничего не значил. Может быть, так оно и было.

Она уже повернулась всадить нож третий раз, когда я оказалась в пределах досягаемости. Не знаю, каких действий она от меня ожидала, но была захвачена полностью врасплох, когда я схватила ее за руку. Может быть, она ожидала, что я буду драться как девчонка – что бы это в ее понимании ни значило.

Я толкнула ее плечом, и она пошатнулась на своих каблуках. Я сделала ей подсечку, и она упала, потому что я ей помогла. Навалившись сверху, я прижала ее к земле, повернула нож в ее руке, и когда она хлопнулась, я всадила нож. Прислонясь коленом к нашим сплетенным рукам, я ощутила, как клинок выходит из спины.