Курсант. На Берлин – 4 - стр. 5

Работа на гестапо… Фраза звучала в голове горькой насмешкой.

Формально – да. Я исправно посещал приемы, салоны, театральные премьеры и студийные просмотры. Общался с писателями, режиссерами, актерами. Собирал сплетни, слухи, отмечал «сомнительные» высказывания и недвусмысленные шутки в адрес партии или самого фюрера. Периодически сдавал Мюллеру аккуратные доклады – чаще всего о второстепенных фигурах, чья вина была весьма относительна, но вполне достаточна для того, чтоб фашист мог поверить в мое рьяное желание служить Рейху.

Каждый такой доклад оставлял во рту кислый, тошнотворный привкус. Я стал частью машины террора, пусть и на самой ее периферии. Это была цена выживания. Выживания моей Родины. Звучит пафосно, конечно, а по сути – я просто сливал Мюллеру тех, кем не жаль пожертвовать ради своих интересов.

Однако истинная моя работа была иной: глубже, опаснее. Я не только искал «врагов рейха» среди богемы в угоду Мюллеру, я искал слабые звенья, потенциальных информаторов – тех, кто, как Ольга Чехова, мог бы работать на Советский Союз, кого можно было бы завербовать для Центра.

Времени до Второй Мировой оставалось все меньше и меньше. А потом начнется Великая Отечественная. Раз уж я не могу предотвратить это, нужно хотя бы постараться подготовить базу здесь, в Берлине. Базу, которая позволит получать необходимые для скорейшей победы сведения. Надеюсь, в этом я смогу преуспеть. Имею в виду, в скорейшей победе.

Однако, все оказалось не так уж просто. Не могу сказать, что мои потуги увенчались успехом. Месяц прошел впустую. С агентами было туго. Страх перед правящей в Германии силой парализовал людей сильнее, чем я предполагал, или, возможно, моя тщательно выстроенная репутация раздолбая и любителя красивой жизни работала против меня. А я очень постарался выстроить именно такую репутацию. Даже Мюллер начал верить в нее.

Каждый раз, когда я с восторгом описывал ему, как замечательно, как профессионально мной был вычислен очередной «враг Рейха», штандартенфюрер еле заметно кривился. Его, похоже, нервировала моя напускная манера превозносить собственные заслуги и тот идиотский, детский восторг, с которым я раскидывал понты перед шефом Гестапо.

Сегодняшний вечер был частью этой игры. Я пришел на премьеру фильма «Борьба за родину», чтоб своими глазами посмотреть, как очередной «враг» получит по заслугам. По крайней мере, Мюллеру была озвучена именно такая причина моего появления на кинопоказе. Мол, желаю сам видеть, как это произойдёт. Фашист, который вдоволь наслушался за последний месяц дифирамбов, воспеваемых мной самому себе, в эту причину поверил.

Сам фильм, скажем честно, был редкостной хренью. Типичная нацистская агитка о доблестных крестьянах, защищающих свой клочок земли от коварных славянских бандитов (читай – поляков). Но один плюс все же имелся. Премьера, на самом деле, давала идеальный повод не только понаблюдать за элитой Третьего рейха в неформальной обстановке, но и подобраться к двум моим самым важным целям.

Первая – Вилли Леман. Он по-прежнему оставался ценнейшим активом. Сотрудник гестапо, начальник отдела контрразведки на военно-промышленных предприятиях Германии, гауптштурмфюрер СС и криминальный инспектор. В гестапо Леман курировал оборонную промышленность и военное строительство Третьего Рейха.