Курсант. На Берлин – 3 - стр. 22
Магда Геббельс отчего-то ровно точно так же вытаращилась на Бернеса. Ей понадобилось больше времени, чтоб сделать вид, будто ничего не случилось и не произошло. Однако за эти несколько минут сто процентов стало понятно, причина появления фрау Геббельс – это Бернес.
Я в свою очередь в изумлении рассматривал жену рейхсминистра пропоганды, пытаясь понять, на кой черт ей Марк? И откуда вообще она о нем знает? Он упоминал только Эмми Геринг, как часть своей легенды. Да и потом, по Бернесу было понятно, что Магда ему никаким боком не впилась, хотя он, конечно же, прекрасно понял, кто перед ним.
И только Клячин светился довольной радостной улыбкой, что-то напевая себе под нос.
Глава 4.2
Несмотря на веселое настроение Николая Николаевича, который внезапно превратился в господина Старицкого, замечательного друга моего отца (Сергей Витцке наверное, на том свете трижды перевернулся от подобной перспективы) напряжение, царящее в комнате, было почти осязаемым.
В первую очередь, конечно, сказывался тот факт, что мы с Бернесом знали, кто такой Клячин на самом деле.
Этот «старый друг отца», на секундочку, является чекистом, приставленным ко мне еще в секретной школе Бекетовым – майором НКВД, истинным виновником гибели родителей, жаждущим заполучить архив с компроматом. Естественно, я данный факт прекрасно помню, понимаю и никогда доверять Клячину не буду. Какие бы он истории о побеге, о пересмотре своих взглядов мне рассказывал.
Версия о том, как дядя Коля чудом выжил, перешел границу, и теперь хочет «помочь» найти тайник Сергея Витке ради драгоценностей, на мой взгляд даже при всей ее показной правдивости, не вызывает ни капли доверия.
Нет, то, что Клячин пытался «слить» Бекетова – это скорее всего правда. Тут сомнений не имеется. Они как два паука в одной банке карячатся, пытаясь сожрать друг друга. Что «беглый» чекист жаждет заполучить драгоценности – тоже вполне реально. Но вот все остальное – увольте.