Курсант. На Берлин – 3 - стр. 19

Фрау Марта покачала головой, но кажется, немного успокоилась. А вот Бернес продолжал смотреть на меня оценивающим взглядом. Я видел в его глазах реальную тревогу и немой вопрос.

Он слишком хорошо меня знает. Это – первое. Марк в курсе, что никакие фройлян не могли бы увлечь мою пылкую натуру настолько, чтоб я забыл о своей цели и о своих задачах.

Ну и конечно, Бернес мгновенно оценил и состояние одежды, и характер травмы, и ту запредельную усталость, которую я тщетно пытался скрыть за бравадой.

Он чуть заметно качнул головой, давая понять, что разговор предстоит серьезный, но уже без участия третьих лиц.

– Нам надо бы… обсудить будущие планы. Я тут подумал… Раз уж мы оба метим в одну и ту же сторону, планируя пробиться в немецком кинематографе, думаю, стоит объединиться. Тем более, я пока еще до своей благодетельницы не добрался, а ты уже знаком с самой Чеховой. – сказал он с нажимом, делая вид, что намекает на перспективу моей помощи в его карьере. – Есть пара идей.

Я, конечно, сразу понял намек. Ему не терпелось узнать, что произошло на самом деле.

– Ну что ж мы на пороге! – Спохватилась фрау Книппер, всплеснув руками. – Идемте же в дом! Обед еще не остыл. Алексей, тебе срочно нужно привести себя в порядок и покушать.

Я, собственно говоря, был исключительно «за» обеими руками и даже ногами, однако с обедом пришлось повременить.

Не успели мы двинуться из прихожей в сторону столовой, как тишину дома нарушил резкий, требовательный стук в дверь.

Фрау Марта, вздрогнула, оглянулась:

– Кто это еще? Вроде бы не жду гостей… Алекс, будь добр, открой. Я пока начну накрывать на стол.

Я послушно развернулся, промаршировал к двери, повернул ручку, открыл и… просто охренел.

На пороге стояла Магда Геббельс. Элегантная, безупречная, с холодной улыбкой первой леди Рейха. Конечно, я сразу ее узнал, потому что на этой особе Шипко несколько раз акцентировал мое внимание, когда мы изучали снимки основных фигур, играющих важную роль в Германии. Магду Панасыч упоминал как особо опасную даму, называя ее исключительно гадюкой, дрянью или стервой.

От неожиданности я буквально остолбенел. Но уже в следующую секунду понял, что степень моего остолбенения увеличивается многократно.

Если бы сейчас во дворе дома фрау Книппер внезапно появился какой-нибудь военный оркестр Советской Армии и грохнул на весь Берлин «Смуглянку», я пребывал бы в гораздо меньше шоке.

За спиной Магды Геббельс, по дорожке, ведущей к дому, медленно, приближался человек, от вида которого кровь ударила мне в голову. Просто это было не просто неожиданно. Это было невозможно.

От калитки в сторону крыльца с абсолютно довольной физиономией топал Клячин.

Это был тот самый момент, когда одна секунда растягивается в вечность. Магда Геббельс и Клячин… Мой мозг лихорадочно пытался обработать два этих невозможных, несовместимых факта.

– Добрый день, – голос супруги министра пропаганды, мелодичный и ровный, вернул меня в реальность.

Холодные голубые глаза изучали мою физиономию без тени улыбки. Наверное, для нее я выглядел сейчас идиотом, который застыл на пороге с открытым ртом.

Говорила она, естественно, на немецком и, судя по всему, конкретно я ей был совершенно не интересен. То есть, причина появления этой женщины вообще никак не связана со мной.