Курс на север - стр. 8
Проводник, этот пацан, один из младших курса, но мнящий себя ядром Белого града, не меньше. Он влился в их состав уже подростком. Наглым и уверенным в том, что его трагедия превосходит по значимости все остальные. Агрессия его с каждым годом росла.
И сейчас, пересекая просторный светлый холл, облицованный деревянными панелями, когда-то новенькими лакированными, теперь же расщепленными и со следами разрушений, и проходя в огромную столовую-кухню-гостиную, занимавшую едва ли не половину нижнего этажа, Упырь не сомневался, что первое приветствие получит от него.
– Опять помираешь? – вопросил младший из кресла. Неизменный длинный ежик темных волос открывал его лоб, не скрывал презрительный и одновременно скучающий взгляд темно-карих глаз. Создавалось впечатление, что его растянули – и лицо, и нос, и все тело, десяти сантиметров не хватило до двух метров. Может, нарастит еще мяса, ведь съестное он поглощал в огромных количествах, умудряясь оставаться при этом полуголодным, но пока он был худым, жилистым и, Упырь был вынужден признать, опасным. Впрочем, как и каждый из них.
На стене находился регулятор освещения и Док машинально прикрутил его на минимум.
– Ты как? – негромко спросил. Упырь кивнул, что все хорошо. Док хотел еще что-то сказать, как его перебил Проводник, успевая глядеть и в телефон, и на бледного сокурсника, пробиравшегося к стулу.
– Твои стенания отвлекают, – выдал еще громче, будто перед этим никто не понял, что мертвец явился. Не переставал с жадностью изучать крылья, прижатые к спине, завидуя немыслимо этому атрибуту и мысленно примеряя их на себя. В глаза же их хозяина, бледно-розовые с яркой кровавой окантовкой, не смотрел. Этот альбинос с кучей побочных мутаций заставлял чувствовать себя посредственностью. Оттого не смущался выводить его из себя. – Что ты спотыкаешься на каждом шагу? Можешь страдать в своей спальне?
Упырь точно помнил, что не произнес ни звука. Настороженно прислушивался к ним Слепой, вполоборота развернувшись на стуле и на время позабыв о своем деле. В углу, прямо на полу, привалившись спиной к стене и согнув ноги в коленях, одетая в пижаму с теплым свитером поверх нее, щурилась огненно-яркая Хищница, не делая, однако, никаких попыток встрять. Это было бы удивительно, если б не расфокусированный взгляд – успокоительное, которое она вкалывала себе, действовало даже лучше, чем они все смели надеяться. Рыжая была уверена, что никто ничего не подозревает, курс делал вид, что состояние овоща, иногда на нее накатывающее, в порядке вещей. Эти инъекции глушили ее зверя, одного этого было достаточно, чтобы все молчали о волшебном растворе в присутствии куратора.
Брюнет с дивана быстро покачал головой, не отрывая взгляда от разложенной на коленях книги, в потрепанной обложке которой Упырь точно угадал наставления унии. Спросил бы, как ему не надоедает читать одно и то же, но этот вопрос приелся уже и самому, поэтому промолчал. По жесту сообразил, что его умоляют не нарушать едва установившуюся идиллию. Светло-карие глаза, смиренный взгляд, вьющиеся волосы, в беспорядке обрамляющие лицо – Преподобный, ни одно другое слово так четко не передавало внутренний мир этого курсанта. Не был бы так подавлен своими бесами, уже давно завоевал бы славу на экранах и разворотах журналов.