Курс на север - стр. 9
Док, поглядев, как Упырь кружит вокруг стула, нахмурился.
– Обуздай свой язык, – наконец бросил Слепой и вновь опустил голову. – У тебя разве не назначена какая-нибудь встреча где-то на задворках канавного мира?
Хищница не отводила от Проводника мутных голубых глаз, но кого она там видела, знал лишь ее оцепеневший мозг. Она казалась вполне безобидной, ее остренькое лицо, тонкие брови, кукольные губы и высоко задранный нос, усыпанный веснушками, навеивали ассоциации с детскими книжками. В минуты просветления, однако, с ее лица не сходило ехидное выражение, выдающее холодность и резкость, а за длинной челкой наискось прятался вспыхивающий хищный огонь в глазах.
Проводник приподнял бровь, как безмолвно спрашивал, на что намекает ее созерцание.
– Не сегодня. Хочу тоже глянуть на типа, бегающего за нашей учителькой. Слепой, дашь еще раз прослушать, как они щебечут?
– Не кудахчи сам.
Проводник резко оттолкнулся от дивана, на ходу засовывая телефон в задний карман спортивных брюк.
– Ты мне?
– Тебе. Отвлекаешь. – Спутанные волосы, висящие как попало, прикрыли неподвижные глаза. Из-под них выглянул только кончик острого носа и карандаш, с которым Слепой не расставался, мусолил его как леденец. – Впервые слышишь, что незрячим шум блокирует звуки?
Преподобный вздохнул и захлопнул книгу. Проводник сбавил темп. Против воли его взгляд пополз по рукам сокурсника в поисках свежих струпов, но, несмотря на духоту за стенами дома, в самом коттедже температура поддерживалась ниже комфортной. У каждого была своя причина кутаться в одежду, а рукава свободной футболки Преподобного надежно скрывали его раны, которые он наносил себе сам в попытке усмирить плоть; либо бесов, что периодически лезли из него. Их, подобно зверю Хищницы, сложно было удержать в секрете от ближайших соседей, занимающих комнаты на втором этаже.
Настороженно следил за Преподобным, отлавливая любое изменение в спокойном выражении его лица.
– Монах, осади, – предупредил и отодвинулся к стене. Потом еще дальше, почти втиснул в угол Хищницу. – Давай-ка без этой демонстрации, не то забудешь, как спать.
Упырь оседлал стул и обнял себя крыльями.
– Хватит, – устало попросил. Док оказался рядом.
– Тебе нужно…
– Не нужно.
– Выйдем, дело десяти минут, – настаивал Док, встревоженный и бледностью, и быстрым дыханием, и тенями, улегшимися под красными глазами мазками чернил. – Мне нужно осмотреть шов.
– Воспаления нет, – коротко ответил Упырь, отстраняясь от рук, разбирающих обкромсанные как попало черные пряди, местами достающие до острого подбородка; лицо его, почти серое, в форме сердца редко когда можно было увидеть открытым.
Док недоверчиво сузил глаза.
Слепой нацепил наушники. Снова его длинные пальцы запорхали по дисплею. Под быстрые щелчки Преподобный напоминал юному сокурснику, что один из них пережил довольно серьезную операцию.
– Теперь он точно мертвец, – обронил Проводник. Обойдя миротворца, вернулся в кресло, телефон опять оказался в его руке. – Пусть спасибо скажет, что его избавили от гниющего органа. И вообще, на кой черт ему два сердца? И одного хватит, теперь он стал похож на нас. Еще лишние две руки обрезать, и может, девушка какая посмотрит в его сторону.
Док глухо зарычал, наполняясь яростью.
– Оставь, – тихо попросил Упырь и закрыл глаза. – Не станешь же убивать его, да и попотеть придется. Яму эту разнесем, куратор взбесится, а Данисий причитать будет до следующего столетия, не меньше, а это целых шестьдесят лет. Я столько не выдержу.