Курс на север - стр. 17

– Бесстрашная малявка, вообще без головы?

Шокированный донельзя Док, обхватив ее со спины, вколол в плечо снотворное, рискуя оставить иглу там же, и спустя минуту трепыханий затащил бесчувственное тело в салон машины. Сид до своей доковылял самостоятельно. Пока Слепой отыскивал работающие в округе камеры, перетянул ремнем ногу выше раны и позволил себе выдохнуть. Повернул голову к Дафину, жующему резинку.

– Издержки… – через силу хмыкнул. – Едем.

Из воспоминаний Асы Янистер, год сороковой третьего столетия:

«Шеф Шаян не так прост. Вот интересно, откуда он мог знать, что в той забегаловке будут еретики? Бармен доложил? Официанты?

Однако… Курсанты под дверями клуба – такая информированность выше моего понимания. И точно сказал, что там будет ботаник Асама. Как только его убедить забрать меня с собой – этого я еще не знаю. Может, понадобится не одна попытка, только вот постоянное сталкивание нос к носу там, где меня быть не должно, не вызовет ли у него подозрений?

Я в растерянности. И, пока еду, пока у меня еще есть несколько минут перед представлением, думаю о брате. О тайне, что его окружает. О том, что сподвигло его стать послушником.

Может, он умер уже давно, и поэтому все делают вид, что Сафира Хьюса не существовало? Неужели родители молчат только для того, чтобы меня не расстраивать? А, может, он совершил что-то жуткое, нарушил обет либо примкнул не к тем, и его выслали из города?

Все, чего хочу – увидеть его. Чтобы он увидел меня. Интересно, мы похожи?

Вдруг он сожалеет о выборе и хочет вернуться в семью?

Едем. Я подгоняю бедолагу таксиста, который нарушил уже все мыслимые правила и все бледнеет. Косится на меня в зеркале, думает, что в психушке недосмотр.

Шеф сказал действовать по ситуации. Это точно моя стихия: создавать ситуации, всякие разные, всегда мне хорошо удавалось, сею хаос везде»

Из рабочего дневника Преподобного, год тридцать пятый третьего столетия, 30.08.:

«Шестьдесят дней тишины – ровно столько я нахожусь в убежище, святом месте, куда не допускаются бесы. Нет навязчивого шепота, нет видений и даже страх мой стал потихоньку обретать причины, а не нападать внезапно. Это Белый град, и он определенно подарил мне частичку своего света.

Смотрю в зеркало и вижу себя. Различаю черты человека без безумия в глазах, без уродливых прожилок, когда вся моя изнанка выворачивается и являет наружу сосуды с бесовской кровью. Нос мой, моя горбинка, обычный череп, ничем не отличается от других.

Пока я спокоен, а именно таким и намерен оставаться; пока провожу долгие беседы с куратором, пока беру пример с его строгости и незыблемой веры в унию, ее идеалы, я защищен. И не оставляю надежды, что смогу показать этот покой мечущимся душам, населяющим нашу обитель. Думал я, что бесы проявляются наглядно, но они, оказывается, также прячутся и внутри»

Из личных записей Преподобного, год тридцать пятый третьего столетия, 30.08.:

«Своеобразная внешность у каждого. Абсолютно несхожие характеры, однако они умудряются уживаться в одном доме. Я сражен ими и пока что только наблюдаю, страшновато заговаривать, пусть куратор Райо́ и дал понять, что бояться здесь нечего и никому из этих ребят я навредить не смогу.

А я помню свечницу, помню ее перекошенный рот, набрякшие веки над злобными глазками и брюзжание, бесконечную ругань, стоило только отвернуться фактору. Тетка ходила в службу как на работу, приторговывала свечами из-под полы, только бесило не это, а нажива на чужом горе.