Культурология. Дайджест №3 / 2017 - стр. 24
В новелле восемь подслушиваний и подглядываний, и именно они решают судьбу Печорина и Грушницкого. Сначала в приоткрытый ставень Печорин наблюдает, как капитан подстрекает Грушницкого сделать из него посмешище и стреляться на незаряженных револьверах. Затем становится тайным свидетелем того, как Грушницкий порочит Мери. Теперь уже сам Печорин делает дуэль неотвратимой, появляясь в дверях в разгар этой грязной болтовни. Но главная тайна приоткрывается не Печорину, а его другу и двойнику доктору Вернеру, узнавшему о новом намерении заговорщиков: не высмеять, а убить Печорина, не зарядив его револьвер. Вернер не только «второе “я”» Печорина, но и, вполне возможно, скептический автопортрет самого автора – не случайно главная тайна дуэли оказывается в его руках. Комментаторы нашли множество фактов, подтверждающих, что в этой новелле Лермонтов как будто расщепляется на два персонажа, отдавая Вернеру реальные черты своего физического облика (худое слабое тело, непропорциональные ноги, большая голова), а стройному красавцу Печорину воображаемые телесные достоинства. Скептический и безобразный доктор, которому лечение требуется, может быть, больше, чем его пациентам, – эта лермонтовская ирония на тему «люди и положения» найдет свое продолжение в прозе и драматургии Чехова, у которого доктора пьющие, усталые люди, сами нуждающиеся в душевной и физической терапии.
Новые смертельные условия дуэли, предложенные Печориным, не оставляют Грушницкому выбора: он должен или подвергнуться одинаковой с Печориным смертельной опасности, или сознаться в клевете. Последнее невыносимо для самолюбия Грушницкого. «Борьба совести с самолюбием была непродолжительной», – комментирует его выбор Лермонтов (1, с. 179). Он лучше умрет, «сохранив лицо», чем признает превосходство Печорина. Сюжет с дуэлью, не на шутку занимавший писателя, скоро отзовется в его собственной судьбе. Поразительно, как совпадет и место действия – Кавказские Минеральные Воды, и самовлюбленный характер Мартынова-Грушницкого. И даже фраза, которую Печорин говорит доктору Вернеру: «Какое вам дело? Может быть, я хочу быть убит…» (1, с. 180) – кажется произнесенной не Печориным, а самим Лермонтовым: уж слишком его дуэль с Мартыновым похожа на самоубийство. Горьким предчувствием близкого и внезапного конца полна эта глава романа.
В этой истории Печорин то становится похож на романтического бунтаря, в одиночку противостоящего силам мирового зла – лжи, подлости, коварству, трусости, то сам вдруг сближается со своими врагами – драгунским капитаном и Грушницким. Персонажи без устали повторяют и карикатурят друг друга (Мери – Грушницкого, Грушницкий – Печорина, Печорин – Вернера и т.д.), при этом сталкиваясь в непримиримой борьбе. Эта постоянная смена ролей, масок и положений отсылает нас к излюбленной лермонтовской теме человеческого маскарада с его колесом фортуны и попеременным взлетом и падением действующих лиц.
«Угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание из хитростей и замыслов – вот что я называю жизнью!» – говорит Печорин (1, с. 175). Как и драгунским капитаном, им руководит желание срежиссировать весь спектакль. Но ни в подлом заговоре армейцев, ни в тонкой психологической игре Печорина такая режиссура невозможна. Случайность вторгается в человеческие планы и не позволяет довести желаемое до конца. Развязка драмы катастрофична: Грушницкий убит, сердце Мери разбито, здоровье и благополучие Веры пошатнулись, а Печорина по подозрению в дуэли ссылают в крепость. Желание Печорина властвовать над людьми проявляется в пятигорской истории в полной мере, но, увы, и он сам, и остальные участники этой трагедии подчиняются жестокому и неуправляемому ходу вещей.