Размер шрифта
-
+

Культурные особенности – II. Божья воля - стр. 31

Пригляделся – благо туземцы сидели почти неподвижно, давая себя рассмотреть. Так, латинских крестов, как у старого Яго нет – значит не христиане, язычники. Шеки чистые – холостые значит, еще молодежь. Хотя по виду – не скажешь, в возрасте мужики. Сидят – а лица плоские, суровые, почти неподвижные. Лишь сквозняк шевелит нити бахромы на рукавах, да поясные бляхи звенят иногда о вытертую ладонями сталь затворов винтовок. На лбу… Эрвин сморгнул в третий раз, вспоминая уроки старого Яго. На лбу местные носят отметку «коммандо» – рода или боевой группы. И засечки – знаки побед. Миа в качестве такого приспособила себе Эрвинов наплечный знак: ромб «волонтера флота». Прямо на лоб, да. Яго носит латинский крест и котенка, люди Дювалье – перечеркнутую молнию. У поймавших Эрвина туземцев на лбу была какая-то непонятная хрень. Вроде зубчатого колеса но странная, без засечек. Странно, насколько Эрвин понимал – здесь знак прилагался к победной засечке, а не наоборот. Нет победы – значит, хвалится нечем, нет повода рисовать знак. У золотозубого вон, всего одна, но аж на нос заехала – так, размахался. А на щеке у непонятный зверь. Рогатый, мелкий, похож то ли на земного козла, то ли на своего владельца… Но похож…

Золотозубый поймал его взгляд, набычился – лохматые брови опустились, сошлись тучей на переносицу. Скрипнул червонным золотом – зубами, размахнулся опять. И замер, остановленный коротким:

– Оставь. Пусть с ним король разбирается.

Переводчик в ухе пискнул, запнулся на незнакомом слове. Два слога, россыпь огласовки в конце. Ее Эрвин узнал – уважение – а вот основные звуки нет. «Кар ойл»…

Не слышал он еще здесь такого слова.

Встряхнулся – не время сейчас тонуть в лингвистических тонкостях – перевел глаза на говорящего. Пламя плеснуло, услужливо подсветив тому лицо, пробежало искрами по дымому зеркалу кожи. Тот самый туземец с дудкой, что сидел в углу, рассматривая «Лаав Куанджало». Видимо главный здесь – золотозубый еще поворчал, но послушно заткнулся. Хотя и вождь… Раньше он был куда более грозным. Но и бог с ним. Откуда козел на щеках, интересно?

– Кто такой король? – спросил Эрвин, поймав глазами спокойный взгляд туземца с дудкой.

– Увидишь, – ответил тот, смерив Эрвина взглядом с головы до ног, – а если то, что я вижу правда, то и поговоришь.

– Видишь – что? Спросил Эрвин, гадая, как ещё не устал удивляться. Туземец его услышал – сморгнул, расширил глаза. Буркнул под нос что-то про диких звездных.

И показал вниз, проведя пальцем по вязи рун на ложе винтовки.

– Это великий ствол, «Ройане», – задумчиво проговорил он, положив ладонь на темную сталь и выцветшее белое дерево ложа «Лаав Куанджало». Россыпь звонких туземных звуков в конце – непереводимая огласовка прозвучала торжественно, звучно, как королевский титул. В тон голосу, глухо лязгнула сталь – это в зеркальной руке чуть дернулся, наливаясь рыжим огнем от костра полированный шарик затвора.

«Кокетка, блин» – огрызнулся, мысленно, Эрвин. Близко ведь так. Видеть свой ствол в чужих руках было почему то обидно. Туземец не заметил – продолжал, нараспев, вытягивая слова подобно бусам:


– Из него убивали драконов, чужак. Исполинов, ступающих тяжко зверей, ужас нашего мира. И она признала тебя? Скажи звездный…

– Харамбе, не смущай людей. Ты говоришь как колдуньи, – отозвался золотозубый. Туземец прервал его – жестом, быстрым, как взмах мухобойки.

Страница 31