Культура семейных отношений - стр. 35
Много труднее обращение с тем, чем мы цепляемся друг за друга. Здесь может быть и задетое самолюбие, и чувство несправедливости, и уязвленная самонадеянность, и праздная безответственность, и простая лень, и беспечность, и гордость, и упрямство. Все это уже приживлено к душе настолько, что человек не отдает себе в этом отчета, просто живет им. К этому он имеет наработанные и не сознаваемые механизмы самозащиты, внутренней обороны – такие, как самооправдание, самоуверенность, своенравие, при котором свой нрав милее, своя правда дороже, свой способ жизни привычнее, да и не замечаешь всего этого за собой – в другом это проще увидеть, а вот в себе…
С обретением церковной жизни человек начинает труд покаяния. Многое меняется в нем, но черты его безнравия, которые коренятся глубоко в душе, изъять из его характера долго не удается ни ему самому, ни супругу. Это может длиться и пять, и десять лет, и больше.
Привычка к низводящему или угнетающему отношению друг ко другу – одно из первых препятствий на пути созидания настоящего общения в семье. Форм низведения очень много. Каждый может обнаружить в себе целый арсенал этих средств наступления, которые используются им в беседе с другим человеком. Человек не замечает за собой этих реакций. Просто в эти минуты он всем собою проявляет низведение другого.
Играет на губах усмешка, либо губы сложились в недоверчивую складку, или презрительно отвисли в уголках. Идет разговор, но потускнел уже взгляд, глаза начали искать развлечений: то в видах за окном, то в картине на стене, то руки потянулись за газетой или книгой и человек, слушая и кивая головой, одновременно стал просматривать текст. На лице появилось выражение скуки или иронии, отрешенность, брезгливость. В уме мелькнула едкая фраза, критикующий комментарий, и то, и другое сразу же было брошено собеседнику. Родилось забавное состояние насмешничества. Сами собой приходят слова, бьющие по другому. Если он смущается или начинает сердиться, чувство забавы усиливается, укрепляется внутренняя уверенность в своем превосходстве, шутки становятся все более ранящими и обидными, а состояние озорной веселости усиливается. В других случаях появляется прямая озлобленность, а желание прекратить монолог другого смешивается с нарастающим раздражением. Бросаются слова-предупреждения: «Глупость все это. Разве все это интересно?» Идут настойчивые попытки сменить тему, дважды, трижды произносятся слова, начинающие рассказ про другое. В конце концов, а в отдельных случаях и вовсе без таких предварительных попыток остановить собеседника, бросаются прямые фразы, цель которых – грубо обрезать и поставить супруга или супругу на «свое место».
Пожалуй, самое печальное заключается в том, что все эти внешние проявления низведения другого – не просто игра. Даже чувство забавы, легкой шутливости становится не безобидным, если это другого ранит, доставляет ему неловкость и боль, потому что в каждом таком эпизоде общения происходит разрушение двойное.
Первое работает в том, кто говорит. Вряд ли можно что-либо рассказывать и при этом не иметь внутренней веры, что вас будут слушать. В супружеских отношениях вера в другого напояет жизнью нечто большее. Здесь ожидается не только настроение слушания, но и поддержка, забота со стороны другого. Нет страха в общении только потому, что один доверяет другому, и поэтому говорит свои ошибки и свои неправильные представления, целиком полагаясь на бережность того, кто слушает. Не будут обрезаны колкими словами ошибочные мысли, но разобраны и совместно осмыслены. Чистота человеческих отношений всегда предполагает эту глубокую, сокровенную доверительность друг к другу. Где же, если не в супружеских отношениях, можно обрести ее?