Кухтеринские бриллианты - стр. 7
Труп обнаружили на опушке рощи путевые рабочие железнодорожного полустанка. Черный, неестественно скрюченный, с обгоревшим лицом, сильно пахнущим ацетоном, он лежал, уткнувшись головою в небольшую кучу золы, оставшейся от недавнего костра. По морщинистой, высохшей коже кистей рук и шеи да по жестким, седым, коротко стриженным волосам на затылке можно было предположить, что это глубокий старик. Обращала на себя внимание смуглая до черноты кожа покойного.
– Прямо эфиоп какой-то, – помогая следователю переворачивать труп, сказал судебно-медицинский эксперт Борис Медников.
Третий час оперативная группа, возглавляемая районным прокурором, дотошно обследовала каждый сантиметр местности в районе обнаружения, но результаты были малоутешительными. Пожухлая трава и опавшие с березок листья не сохранили никаких следов. Около трупа были найдены лишь осколки стакана из тонкого стекла и пустая бутылка с водочной этикеткой. От бутылки и осколков ощутимо пахло ацетоном. Карманы брюк и поношенного бушлата, какие обычно выдают в исправительно-трудовых колониях, оказались пустыми. На сером лоскутке, пришитом у воротника бушлата, химическим карандашом были нацарапаны буквы «Р. К», по всей вероятности, чьи-то инициалы. Основательно стоптанные сапоги с укороченными голенищами казались несколько маловатыми для рослой фигуры старика.
Когда оперативная группа заканчивала осмотр места происшествия, на служебном мотоцикле подъехал Слава Голубев. Он торопливо подошел к Бирюкову, показал взглядом на труп и тихо спросил:
– Кто такой? Документы есть?
Антон вздохнул:
– Ничего нет. Если судить по одежде и стриженым волосам, недавно из колонии.
– Лицо почему обгорело до неузнаваемости? Головой в костре лежал, что ли?
– Да. Создается впечатление, что умышленно это сделали, чтобы затянуть время с опознанием трупа.
– А где кинолог с собакой?
– В машине сидят. Не взял Барс след.
– Значит, не меньше шести часов с момента происшествия миновало?
– Выходит, так… – Бирюков помолчал. – С Торчковым разобрался?
Голубев пожал плечами.
– Чудной твой земляк. В ресторане пытался ложкой выловить рыбок из аквариума. Когда официантка на него расшумелась, он оскорбился и вылил в аквариум стакан пива. Больших денег при нем не было – в присутствии сотрудника медвытрезвителя еле-еле наскреб, чтобы с официанткой расплатиться. Сочинил, по-моему, Торчков историю с утерянными деньгами, чтобы хоть как-то оправдать свое хулиганство в ресторане и пребывание в вытрезвителе.
– Это Иван Васильевич может. В Березовке его никто всерьез не принимает.
Подошли следователь Петр Лимакин, врач Борис Медников и всегда мрачноватый эксперт-криминалист капитан милиции Семенов. Поздоровавшись с Голубевым, следователь достал пачку сигарет, молча стал закуривать. Медников, «стрельнув» у него сигарету, несколько раз кряду глубоко затянулся. Капитан Семенов, бросив короткий взгляд на прокурора, разговаривающего неподалеку с железнодорожниками, привлеченными в качестве понятых, хмуро проговорил:
– Надо поднимать труп. Всю рощу прочесали. Кроме следа телеги на опушке, ничего нет. Правая передняя нога лошади не подкована.
Бирюков тоже взглянул на прокурора и понятых. Путейцы были в форменных фуражках и ярких оранжевых жилетах. Лицо одного из них, худощавого, показалось знакомым. Антон попытался сосредоточиться, чтобы вспомнить, где и когда видел этого железнодорожника, но опять заговоривший капитан Семенов отвлек его: