Кубанский шлях. Исторический роман - стр. 28
– Дело не в вере, Антоний.
Степан задумался и, с натугой подбирая слова, выговорил:
– Воли хочется. На своей земле пахать-сеять. Чтобы никто не мог тебя чести, жизни лишить.
Фрол уважительно посмотрел на товарища и добавил:
– Надоело барину пятки чесать. Понятно?
– Это понятно.
Парень взял ведро и, вздохнув, сказал:
– А мне с вами некогда языком чесать. Вот поговорил, а это грех, и мне нужно теперь искупать его лестовкой15, земными поклонами с молитвой. И за каждый грех нужно сделать сто поклонов.
– И грешить после такой лестовки не захочется, – понимающе усмехнулся Фрол, – А можно с кем-нибудь из ваших старших поговорить?
– Спрошу, – закрывая дверь, кратко произнёс парень.
– Вишь, какие строгости. Думаешь, придёт кто? Про коней хочу проведать.
– Проведай.
– Солица у тебя есть, моя закончилась? – разрезая пополам огурец, спросил Фрол.
Степан, молча, протянул приятелю тряпицу с солью. Неспокойно было у него на душе. Мучила неопределённость. «Попросили помощи, а сидим, как полоняне. И чего ждать от этих староверов?» – думал он.
На другое утро Антоний привёл своего деда, старого казака Еремея. Фрол лежал, вытянув ноги с изъязвлёнными щиколотками.
– Что у тебя с ногами? – спросил парень.
Еремей многозначительно посмотрел на приятелей и задал вопрос, от ответа на который не увильнёшь:
– За волю или за татьбу?
– За волю, – ответил Фрол, сообразив, что старик понял, откуда раны.
– Пришлю мази, будешь мазать утром и вечером. Если не пропустишь ни дня, болячки заживуть.
– Благодарствую. Замучили совсем. Пеплом присыпаю, а не помогает.
– Пепел тоже разный. Бываеть, что и не помогаеть.
Старик, видно, разбирался в лекарских делах. Он присел на солому. Антоний остался стоять.
– Зачем звали? Об чём гутарить хотели?
– Вы принимаете к себе других людей? – начал Степан.
– Это, смотря каких. Истиной веры принимаем. Или тех, кто готов принять нашу веру, подчиняться нашим законам, жить праведно.
– А убить человека по вашей вере можно?
– На войне врага можно. И так, в отдельных случаях, допускается.
Один человек убил очень много виноватых и невинных людей. И решил больше этого не делать. Пошёл к священнику и спросил, какое ему за это будя положено наказание. Тот велел надеть на этого лихого человека кандалы и сказал, что когда Бог простить его, вериги сами отпадуть. Ходил этот лихой человек от одной станицы к другой, и встретил женшшину, она ему и говорить:
– Я эту станицу испортила, сейчас пойду другую портить!
И пошла. Понял он, что она колдунья, и решил, что он столько людей погубил, а она их, сколько ишшо сгубить. Окликнул он её, вроде, подожди, догнал и задушил цепями. Цепи тут с него и упали. Он пошёл к попу, тот ему и сказал:
– Господь простил тебе грехи за то, что ты убил ведьму.
– То есть, если убить колдуна или ведьму, то с себя очень много грехов можно свести? – удивился Степан.
– Конечно. Только каждодневно всё равно надобно лестовки творить. Искупать всё новые грехи. Ведь рядом с человеком летаеть два ангела: один хорошие дела записываеть, а другой – плохие. И когда человек окажется на Судном дне, ангелы будуть зачитывать по очереди хорошие и плохие дела. И сами понимаете, кому дорога в рай, а кому – в ад.
– А если убить просто человека, врага?
– Не на войне? Нет, нельзя. Только, если исполняешь наказание по решению круга: казнишь за брак с иноверцами, за разбой, грабёж, убийство. За это у нас – смерть. Если сын или дочь подняли руку на родителев – смерть. И кому-то надо исполнять наказание преступивших наш закон людей. Только этот грех убийства искупается палачом лестовкой.