Кубанский шлях. Исторический роман - стр. 27

– В дом вас никто не впустить, в пуньку14, рази что….

Он подвёл Степана и Фрола к сарайчику, открыл аккуратную дверь со смазанными навесами и бросил на пол несколько клоков сена.

– Отдыхайте! Нужду справлять ходите дальше от пуньки, за тот бугор.

– Где у вас можно набрать воды? – спросил Фрол. – Пить хочется.

Бородатый строго взглянул на непрошенных гостей и, молча, вышел.

– Да-а, воды нам не дадут, хорошо хоть хлеб остался, – Степан заглянул в котомку, – и того только на сегодня.

Фрол сел на сено, задрал штанину: на правой ноге воспалилась язва:

– Вишь, уже больно ходить, пекёт. Зола не помогает.

Степан посмотрел на рану:

– Нужен лекарь, иначе заражение начнётся. Так и помереть можно.

– Не каркай, – буркнул Фрол, – подай-ка мне мешок.

Степан подал приятелю мешок. Тот, положил его рядом, прикрыл сеном и вытянул ноги.

– У нас воды ни капельки?

Степан отрицательно качнул головой.

На удивление, вода всё же появилась. Её принёс в деревянном ведре молодой парень. Он тоже неприветливо поздоровался и спросил:

– У вас есть из чего пить? Мы свою посуду осквернять не даём.

– Есть! – радостно воскликнули оба приятеля. Степан снял с пояса кубышку.

Парень отрицательно помотал головой и крикнул кому-то за дверь:

– Давай корыто.

Мальчик лет двенадцати приволок в сарай свинячье корыто, довольно чистое. Парень, наливая в него из кадки воды, приговаривал по-церковнославянски:

– Из рожець, онже ядяхуть свинии. Заблудшие сыны Божии….

– Что он сказал? – Фрол вопросительно посмотрел на Степана.

– Помнишь притчу о блудном сыне? В евангелии? Так вот, этот сын в своих блужданиях ел из корыта, из которого жрали свиньи. Понял?

– Ничего, смотри, вода чистая, прозрачная. Наберём в кубышку, и из неё напьёмся, и Фрол опустил сосуд в воду. Одновременно в корыто сунула морду измученная собака.

Парень двуперстно перекрестился, пришёптывая молитву. Разобрали только «Господи Иисусе, помилуй мя грешнаго», постоял немного – видно хотел что-то сказать, потом резко развернулся и вышел.

Поужинав хлебом с водой, приятели завалились на сено и крепко уснули.

Наутро суховей не кончился. Очень хотелось выйти из пуньки, но, опасаясь гнева суровых хозяев, высунули только за дверь головы. На улице раскольников было немного. Кто-то шёл по своим делам. Пробежала баба с кулём сухого камыша, прошествовал казак в окружении ребятишек. Он что-то рассказывал, они с уважением внимали ему.

– Смотри, Фрол, как у них чисто, и все деловитые, строгие. Мне у них глянется. Остаться бы здесь.

– Ты им не глянешься. Неужели непонятно? Они нас ненавидят.

– Так, спросить можно. За спрос не отвертят нос.

– Всё у них правильно, а воли тоже нету. Одни запреты, – поморщился Фрол.

К пуньке подходил вчерашний молодой парень. В его руках была коврига хлеба и ведро с водой. Угрюмо поздоровавшись, он передал приятелям хлеб, из карманов достал с десяток огурцов, поменял в корыте воду.

Фрол и Степан вежливо поблагодарили его.

– А зовут тебя, как? – спросил Степан, – я Степан, а это Фрол.

– Антоний, – хмуро ответил парень.

Степан улыбнулся и примирительно проговорил:

– Хорошо живёте, Антоний. Ладно!

– С Богом, с душой в ладу, вот и ладно.

Парень, прошептав свою молитву, перекрестился, спросил:

– Что ж вы никонианской веры, а бегите с Руси? Это нас, христиан истиной веры, гонять отовсюду. Нашу братью – казаков многих пытали и кнутом били и носы и губы резали напрасно, и жен и девиц брали на постели насильно и чинили над ними всякое ругательство, а детей наших, младенцев, по деревьям вешали за ноги. А от веры отцов и дедов мы не отказались, как вы.