Кто не спрятался – я не виноват… - стр. 8
– Юра… Не проводишь меня, а то одной как-то боязно…
И она смущённо улыбнулась, состроив глазки нашему другу. От такого заявления Юрик несколько раз хлопнул в недоумении ресницами. Он впервые слышал, чтобы Таньке в поезде было «боязно». Но, заметив её выразительный взгляд, тут же спохватился и пробурчал:
– Конечно…
На этом его словарный запас исчерпался. Он бодро поднялся и открыл дверь. Когда ребята вышли, в купе повисла тишина. Я, изображая живейший интерес, упорно стала пялиться в окно, хотя ничего особенно занимательного там не было видно. Мы покидали Ленинград, и мимо мелькали какие-то технические строения, бесконечные столбы и складские помещения. Боковым зрением я видела, как «дядя Боря» внимательно рассматривает меня, что я сочла весьма неприличным. Резко повернув голову, не особо церемонясь, спросила:
– Вы обнаружили в моем лице что-то для себя необычное?
Мой прямой вопрос его ничуть не смутил. Он усмехнулся краешком тонких губ и доброжелательно проворковал:
– Разумеется… Я нахожу вас очень красивой. А я люблю красивые… вещи.
Последняя фраза, на мой взгляд, прозвучала совсем уж по-хамски. Я, было, собралась слегка его поставить на место, но, угадав моё намерение, он поспешно проговорил:
– Простите, Анна… С моей стороны это прозвучало несколько невежливо…
Я хмыкнула – так мне понравилось его обтекаемое слово «несколько», а он продолжил:
– Я хотел сказать, что меня, как и любого другого человека, я полагаю, привлекает всё красивое. А в вас, ко всему прочему, я вижу какую-то загадку, которую непременно хочется разгадать.
Оценив по достоинству его изворотливость, я усмехнулась.
– Думаю, каждый человек сам по себе уже загадка. К слову говоря, в вас я их вижу даже несколько…
Продолжать этот разговор мне не хотелось, поэтому я поднялась, собираясь покинуть купе, чтобы присоединиться к своим друзьям. При этом я даже не собиралась объяснять «дяде Боре», куда и зачем я направляюсь. Не успела я взяться за ручку двери, как раздался лёгкий стук, и створка в купе отъехала в сторону. На пороге возникли два занимательных паренька лет двадцати пяти. Комплекция обоих напоминала мне тяжелоатлетов, а одинаковые выражения лиц придавали им феноменальное сходство, словно они и впрямь были братьями-близнецами. Оба коротко, не по моде стрижены, оба одеты в дорогущие джинсы и чёрные футболки, явно пошитые не на фабрике «Большевичка».
Несколько напрягшись, будто готовясь отразить удар, они с лёгким прищуром окинули меня профессионально внимательными взглядами. За моей спиной прощебетал «дядя Боря»:
– Анечка, это ко мне…
Парни чуть посторонились, давая мне место, чтобы пройти, и тут же следом шагнули в купе. Один из них возбуждённо заговорил:
– Бальтазар Вавилович, они здесь, в соседнем вагоне…
Ага… Вот и наше настоящее имя. А то – «дядя Боря»! Не утерпев, я оглянулась и, хмыкнув, глянула на нашего попутчика, приподняв выразительно правую бровь. «Дядя Боря», не сумев скрыть досады, с раздражением буркнул, обращаясь к вошедшим:
– Дверь закрой…
Один из парней поспешно задвинул створку прямо перед моим носом. Меня это нисколько не обидело. Старичок-попутчик меня интриговал всё больше и больше. Кто он вообще такой? И кто такие эти «они», которые едут в соседнем вагоне? Скорее всего, пришедшие ребятки – что-то наподобие частной гвардии. Это, как раз-таки, было понятно, а вот всё остальное… …а вот всё остальное… Я одёрнула сама себя. Чёрт! Какое мне, вообще, дело до этого «дяди Бори» и до его «гвардий»?! Мне что, своих забот мало?! Дав себе слово о попутчике больше не думать, я отправилась в тамбур, где, обнявшись, стояли Юрик с Татьяной и с совершенно глупым, счастливым видом пялились в окно.