Кто не спрятался – я не виноват… - стр. 30
Зато услышала тихое журчание воды. На дне оврага, давшего нам на эту ночь приют, среди наваленных грудой камней струился небольшой ручеёк. Вот это – то, что мне сейчас было нужно. Можно сказать, жизненно необходимо! Пошла, осторожно передвигая ноги, будто вместо плоти они состояли из кусков мёртвого дерева. Холодная вода прояснила мысли, заставив окончательно проснуться.
Глянула мельком на часы. Четыре с четвертью. Интересно, дня или утра? Наверное, всё-таки утра. После нескольких глотков ледяной воды зверски захотелось есть. Вернулась к костру и стала из своего рюкзака доставать пачку печенья, которое лежало на самом верху.
Юрик сразу вскинулся. Захлопал спросонья глазами, пробурчав:
– Нюська… Ты? – сладко потянулся и, зевнув, спросил тихо: – Ну как ты? Лучше? А то вчера совсем размазалась. Хотя после такого я бы сам «размазался»… – И добавил чуть бодрее: – Ну что, подъём? Дойдём до домушки, там и отдохнём по-человечески. Толик сказал, что там и банька имеется…
Я кивнула. Мне не терпелось убраться отсюда поскорее. Ощущение того, что в тумане кто-то скрывается, упорно не проходило.
Юрка поднялся и стал шуршать в своём рюкзаке. Видимо, тоже проголодался. А я спросила:
– Юрик, а тебе рисунок на том листке не показался знакомым?
Друг, который уже затолкал в рот половину ватрушки, замычал, кивнув:
– Показалось… – затем, с трудом проглотив, добавил: – Эти надписи напоминают язык цхалов. Мы, когда с Танюхой в их подземном городе были, видели подобные закорючки, выбитые на камнях. (подробнее в книге «Тайна урочища Багыш-хана»)
От неожиданности я даже ресницами захлопала. А потом зашипела на друга, стараясь не орать:
– Так чего же ты сразу-то не сказал, а?! Я себе все мозги свернула, пытаясь понять, почему мне эти закорючки кажутся знакомыми!
Юрика мои слова слегка насторожили. Он даже не стал кусать уже поднесённый ко рту остаток ватрушки. Несколько настороженно проговорил:
– Погоди, погоди… Но ты не могла видеть эти надписи! Ты же не была с нами в подземном городе цхалов2!
Я немного растерялась. Посмотрела на друга с недоумением и повторила эхом:
– Точно… Не была… – Спиной почувствовала холод, словно нечто неведомое уже смотрело на меня сквозь туман.
Осознать происходившее как следует не успела. Наш разговор, если это можно так назвать, прервал ворчливый голос подруги:
– Чего вы с утра пораньше тут устроили? Была, не была… Кто где был и кто где не был? И надо ли это выяснять ни свет, ни заря в самом что ни на есть прямом смысле? – И тут же продолжила, не дожидаясь ответов: – Блин, мне тут то ли камень, то ли корень в бок впился! Всю ночь, словно на горохе сухом пролежала!
Юрка тут же заныл:
– Тань, давай завтрак сообразим…
Подруга с усмешкой кивнула на остатки ватрушки в его руках:
– Так ты уже, кажется, сообразил… – и сурово добавила: – Предлагаю идти до места, а там уже нормальной пищи приготовить и поесть, как люди. Кстати, я бы ещё и помыться хотела…
Предложение было дельным. Мы быстренько собрались, пополнили запасы свежей воды, затушили костерок и направились по дну оврага на северо-восток.
Юрка объяснил, что домушка друга расположена на небольшом хуторе, километрах в двадцати от побережья. Раньше там была какая-то деревенька, которая сейчас оказалась почти заброшенной. Жил там постоянно какой-то дедок-отшельник. Ни с кем не разговаривал, жил особняком. Думаю, не разговаривал он потому, что было не с кем.