Крылатая парусами - стр. 36
А тут ещё и каторжники на палубу, как горох, высыпались.
Уж как угораздило добрую половину от цепей и колодок избавиться - то Кильке невдомёк было. За ним и раньше особой храбрости не водилось, а когда по палубе кровь ручьями потекла, он и вовсе меж бочек забился, даже одним глазком боялся посмотреть на побоище.
Правда, потом осмелел, высунул нос.
Моряки бились отважно, слаженно. Но каторжники, казалось, ослабшие и еле-еле на ногах стоявшие сражались до того дружно и истово, что Килька только диву давался.
Командовала ими, как ни странно, леди, а помогали ей в том те каторжники, что из благородных.
Ну и все проклятые на ихней стороне бились, бесновались жутко.
С самого начала понятно было, что с такой подмогой у королевской команды нет шансов.
Капитану леди самолично голову свернула. Просто прыгнула на него, как кошка, прежде, чем тот успел с помощью перстня-то проклятых к порядку призвать… Вцепилась пальцами в шевелюру и бороду и совсем не с женской силой повернула её до тошнотворного хруста.
А как только перстнем завладела, ещё бойчее пошло.
Можно сказать, оглянуться не успели, как каторжники с командой местами поменялись.
Которых к победившем примкнуть не поспешили, быстро всех на реях вздёрнули.
Килька думал, всё, смерть и за ним пришла.
Особенно когда кто-то бочку в сторону пхнул и над ним, скукожившимся в три погибели и дрожащим, что лист на ветру, склонился...
- А, пащенок, - раздался сверху грубый каркающий голос. - Вот ты где.
- Оставить его, - зазвучал следом мелодичный и властный. Килька, который видел, на что оказалась леди способна, затрясся весь.
А она приблизилась, не спеша, руку на плечо положила.
- Не боись, - сказала. - Я навек тебе благодарна теперь. Пойдёшь ко мне в команду юнгой?
Килька на неё взгляд поднял.
Она уже каким-то образом от цепей умудрилась избавиться. С мечом в руке, с растрёпанными волосами, в серебряном свете луны стоит, а над ней призраки кружат, зубы светящиеся скалят, ухмыляются. Ну точь-в-точь богиня возмездия. Килька идола той раз в порту видел, на торговое судно грузили. Красивая баба, то бишь, дева и страшная одновременно - страсть! Только у той ещё крылья были.
- Ну же, - поторопила его богиня, причём говорила ласково, как с младшим братом. - Не бойся. Никто тебя больше не обидит. В этом тебе моё слово.
И Килька сразу поверил.
***
Утром Килька в кают-компании за столом прислуживал.
Прислуживал и дивился странностям человеческой натуры.
Вот как так можно? Всего лишь ночь прошла, страшная, кровопролитная ночь… а жизнь, его, Кильки, поменялась самым разительным образом и понятно было, что никогда уже прежней не станет. Был он кто? Сявкой, зеленью подкильной, юнгой на королевской каракке… а сейчас? Настоящий пират.
Новые господа уж и флаг новый вздёрнули заместо королевского. Только на нём помимо черепа с костями воронье крыло было. Как так быстро они флаг сварганили - было непонятно. Должно быть, проклятые помогли.
Королевская «Ядовитая медуза» была переименована в «Ворона», недовольные и несогласные давно рыб кормили. Матросы спешно драили палубу, наводили порядок после побоища. Что-то Кильке подсказывало, что новая власть ещё более железную дисциплину с собой принесла.
Саму эту власть не узнать было.
Сидела во главе стола не просто леди (теперь никаких сомнений в том не было), а настоящая красавица. Леди Киаран, к которой обращаться теперь надлежало - леди или капитан (на море у всех клички, кроме капитана, плохая примета) как умылась и переоделась в чистое, не узнать было.