Круиз на краю бездны - стр. 8
Впрочем, «учитель географии», тоже наблюдавший за «модником» и отбрившим его Лурье, как будто успокоился. Более того, он быстрыми шагами покинул открытую палубу, словно вспомнил о каком-то срочном деле. А может, он как раз и должен путешествовать с этим самым Леонидом Петровичем? И они просто ищут друг друга? Но тогда почему он не окликнул его сверху?
Таисия вдруг почувствовала, что начинает подмерзать. Часы показывали уже восемь вечера. На палубе она провела почти два часа, за которые температура воздуха значительно упала. Вечера и ночи еще не теплые. Что ж, можно спуститься в каюту, чтобы согреться и переодеться к ужину. А заодно и позвонить папе. Для первого дня путешествия впечатлений вполне достаточно.
Спустившись на один пролет вниз, Таисия толкнула дверь, ведущую с палубы к каютам, и нос к носу столкнулась с давешней Лизой, только что вышедшей из каюты номер триста семь, расположенной как раз напротив ее собственной.
– Ой, простите, – извинилась та.
– Да ничего страшного. Вы ни в чем не виноваты.
– Нет, несусь как оглашенная. Мне просто нужно помочь Анне Михайловне собраться на ужин.
– Анна Михайловна – это такая пожилая дама, – проявила осведомленность Таисия. – Вы с ней не вместе живете?
– Нет, что вы. Анна Михайловна занимает сьют. Вон тот. Триста пятый.
– А вы, значит, моя соседка. Меня зовут Таисия. А вас, как я слышала, Лиза.
– Да. Очень приятно. Простите, мне нужно бежать. – Женщина рванула к нужному ей сьюту, словно от скорости появления там зависела ее жизнь.
Дверь в сьют она открыла своим ключом. Последним, что услышала Таисия перед тем, как дверь снова захлопнулась, были слова: «Анна Михайловна, он приехал. Он здесь».
Пожав плечами, Таисия повернула к своей двери и остолбенела. По узкому коридору по направлению к ней шел человек, которого она никак не ожидала здесь увидеть.
На теплоход он почти опоздал. То есть не опоздал, конечно, отправление в полночь, так что оставалось время практически добежать до канадской границы, но вот на ужин, значившийся в программе тура в девять вечера, успел с трудом. Пропустить ужин было бы совсем некстати.
С утра он не позавтракал из-за того, что вдумчиво собирал вещи для круиза, потом рванул в больницу, где с утра была назначена операция. Продлилась она дольше запланированного, так что обед тоже пришлось пропустить, чтобы успеть завершить все намеченные до отъезда дела.
Их круговерть ежедневно затягивала его во временную воронку, не оставляя шанса не только на еду, но и на более важные вещи. Хотя что может быть важнее еды? Отношения? С ними тридцатипятилетнему Ивану Орлову не везло. Отношения требовали времени, даже если встречаешься с все понимающей коллегой по работе. Оказывается, любая женщина, даже та, что носит белый халат и подает тебе инструменты во время операции, периодически хочет наряжаться, ходить в кино, проводить вечера в обнимку перед телевизором и ездить в совместный отпуск.
Вечерами Орлов писал докторскую диссертацию. Если не работал, конечно. И на все эти глупости, съедающие куски жизни совершенно впустую, у него времени не хватало. Он думал, что Маша это понимает, а она, оказывается, просто долго терпела его, как она выразилась, закидоны, потому что любила и ждала, что он изменится.
Изменяться Орлов не хотел. Не считал нужным. У него есть любимая работа, на которой он в прямом смысле слова спасал жизни. И наука, в которой хотелось оставить след, чтобы другим стало спасать жизни немного проще. А все остальное его никогда не интересовало. Нет, никогда – это громко сказано. Интерес к романтической стороне жизни он утратил на четвертом курсе, когда впервые попал на лекцию профессора Лурье.