Кровь не водица. Часть 3. Семья - стр. 11

Майма подошла к окну, отодвинула занавеску, глянула в сторону пасеки – дорожка была пустынной, все скрылись из виду и возвращаться, похоже, не собирались.

– Не знаю, Лиза. Вот даже и близко к этой загадке подступиться боюсь, зачем она эту фигуру на сцену вывела… Знаешь, она считает, что любовь любит испытания, без потрясений вянет, как цветок. Слабеет и тает, как снег в апреле. Говорила она мне это как-то. Давно…

Майма потрясла головой, как будто отгоняя воспоминания, потом встряхнулась, сказала уже совсем другим тоном – ясным и деловым.

– Но, думаю, все проще. Кроме Никодима никто управлять скитом вместо Марфы не сможет, пускать его жизнь на самотек опасно. Нина, конечно, сильна, но до Марфы ей, как до луны. А муж твой близко. Он почти, как мать, только в штанах. Не пойму, как ты этого не замечала. Ладно. Доставай хлеб из печи, похлебка готова – она у меня густая, и как первое и как второе пойдет. А потом молоко с хлебом и медом – медок прошлогодний, а пахнет, как райский нектар. Ну, а завтра уж с тобой как следует сготовим, на то нас Марфа сюда и отрядила. Во! Удался!

Майма с удовлетворением рассмотрела пышный, румяный каравай, тыкнула в его пухлый бочок пальцем, крякнула

– Могу, не забыла. Давай, беги за народом, обедать будем. А потом пахать – работы хоть отбавляй.

Лиза легко побежала по знакомой тропинке – как будто и не прошло полгода, как вчера здесь была. На секундочку время повернулось вспять, звуки, запахи почти обманули ее – еще мгновение и там, за первыми ульями она увидит мощную фигуру мужа, а потом его улыбчивые глаза. Он протянет руки, шепнет ласково – “Лизонька, солнце мое ясное. За мной прибежала? Иду, иду!”.

Но муж Лизу не встречал, у первых ульев никого не было, и Лиза опасливо пошла по дорожке дальше – пчел она не любила. Ульи стояли на широкой лесной поляне ровными рядами, но они не были похожи на привычные пчелиные домики с летками и крышами – каждый улей представлял собой выдолбленный внутри пень со смешными нахлобучками – стожками из сена. И от этого пасека казалась не настоящей, игрушечной, сказочной, как будто Лиза шагнула на страничку старинной книжки сказок, и навстречу ей вот-вот должен был выйти гном в красном колпаке.

Правда, гном не появился, а из совсем маленькой сараюшки вышел Антон – голый по пояс, в широкополой шляпе с откинутой назад сеткой.

– Иди, иди, Лиза. Пчелы сонные, они тебя и не видят сейчас толком. Не бойся. Ты помогать пришла? Спасибо.

Лиза почему-то очень смутилась, отвела глаза от мускулистого, непонятно от чего в это раннее весеннее время загорелого тела, буркнула

– Я обедать вас пришла звать. Где дети?

Антон тронул ее лицо своим ярко-синим взглядом, усмехнулся

– Дети мне вощину катают. Вот там – под навесом. Катька!

В момент, как будто малышка ждала этого окрика, девочка показалась на склоне, горошиной скатилась вниз, а следом за ней скакал жеребенком Назар. И у Лизы горячо и ласково торкнулось сердце.

…

– Иди, Сима, покажу тебе тетрадь свою. Ты ведь читать умеешь, мама говорила…

Марфа сидела в высоко подоткнутых под ее слабую спину подушках, поперек кровати Никодим установил столик, установил так, что мать могла писать и читать, не вставая, она так и принимала всех – в постели. Сегодня, правда, старуха чувствовала себя почти хорошо, улыбалась и бодро листала тяжелые страницы толстой старой тетради. Тетрадь была такой огромной – не тетрадь, настоящая книга в тканевой, пропитанной временем обложке. Серафима с ногами забралась на кровать, юлой прокрутилась поближе, села рядом с бабкой, просунув ноги под столик.